В Сирии Башар Асад на прошлой неделе оказался на грани краха, но все же удержался у власти.
События на севере Сирии, штурм Алеппо радикальными исламистами, продвижение тесно связанной с турками Сирийской национальной армии показали слабость режима Асада, который держится на силовом ресурсе. Стоило "Хезболле" ослабеть как выяснилось, что расквартированные на севере армейские части не способны самостоятельно удержать позиции. Но дальше оказалось, что радикалов не так много, ресурсов у них не хватает. На юге страны остались боеспособные части, которые смогли остановить наступление.
Важно, что в Сирию вернулся Асад. Можно много негативного говорить и о его армии, и о социально-экономической политике, и о коррупции. Но Асад – не только президент, но и лидер алавитской общины, который отстаивает ее интересы. Он не может забрать свою общину в самолет. И для Асада важно показать, что он достоин своего отца, и является не худшим лидером страны, чем мог бы стать погибший в автокатастрофе брат, которого Хафез Асад готовил себе в преемники.
Поэтому Асад еще во время кризиса своего режима в начале десятых годов вел себя иначе, чем Зин аль-Абидин бен Али в Тунисе в 2011 году. А сейчас действовал иначе, чем Ашраф Гани в Афганистане в 2021-м. Его возвращение смогло сохранить режим консолидированным.
Есть и международная составляющая. Понятно, что Асада будут спасать иранцы – у них есть для этого ресурс. Министр иностранных дел Аббас Аракчи уже посетил Дамаск (а затем отправился в Турцию). Находящимся у власти реформаторам в Иране уже пришлось пропустить удар от Израиля в связи с уничтожением руководящего состава "Хезболлы". Второй удар – в Сирии – для них неприемлем.
Возникает вопрос, чего реально хотел Реджеп Тайип Эрдоган, который прямо поддерживает Сирийскую национальную армию и косвенно – радикалов. Ослабить Асада – да, видимо. Тем более, что попытки выстроить турецко-сирийские отношения не удались – Асад жестко настроен на восстановление контроля над всей территорией Сирии. Ослабить курдов, продолжив их вытеснение с приграничных территорий Сирии – разумеется. Недопущение создания курдского государства у своих границ – стратегическая задача любого турецкого правительства, вне зависимости от идеологической окраски.
Радикалы нужны Эрдогану в Идлибе, возможно, в Алеппо (хотя ни они сами, ни Эрдоган, похоже, не ожидали, что события будут развиваться так быстро). Но далеко не факт, что они нужны ему в Дамаске. Радикалов можно использовать, пока они в оппозиции – и ими очень сложно (если возможно) управлять, когда они пришли к власти.
Сейчас ближневосточные правительства, прохладно относящиеся к Асаду (хотя они и признали реалии, восстановив в прошлом году Сирию в Лиге арабских государств), крайне негативно относятся к перспективе появления в Дамаске радикального исламистского правительства, в том числе опасаясь "эффекта домино" - распространения радикализма на их страны. Эрдоган – исламист, но умеренный – и джихадисты у власти в соседней стране ему тоже не нужны.
Теперь же Асаду не до восстановления территориальной целостности Сирии – он пока "играет на удержание". Исламисты уже начинают выяснять отношения друг с другом в Алеппо. Курдов теснят с территорий, которые они занимали в течение длительного времени – и, возможно, этот процесс продолжится. Эрдоган пока оказывается в выигрыше, хотя система остается крайне неустойчивой.
! Орфография и стилистика автора сохранены
