Сотрудники ФСБ 7 мая задержали в Тверской области Андрея Трофимова. Его задержание было связано с антивоенными постами на личной странице Трофимова во "ВКонтакте". Сейчас Трофимов находится в тверском СИЗО №1. Ему вменяют статью о призывах к экстремистской деятельности (ч. 2 ст. 280 УК РФ).

Также Андрей Трофимов неоднократно публиковался на Каспаров.Ru.

Проживающая во Франции художница Мария, активно помогающая беженцам из Украины и ведущая переписку с российскими политзаключенными, поделилась с Каспаров.Ru письмами Трофимова.

НЕВОЗМОЖНОСТИ И НЕНУЖНОСТИ ЛЮСТРАЦИИ

Мой следователь, майор ФСБ, приехал в СИЗО, чтобы предъявить обвинение по очередной статье УК. Я подписал, где надо, что я ознакомлен и что вину не признаю. А потом был вот какой разговор:

— Ну всё, товарищ майор, теперь готовьтесь к люстрации.

— Андрей Николаевич, сейчас такая политика — отказываться от употребления иностранных слов.

— Я могу и по-русски. Но только вы не обижайтесь. Будете всю жизнь ходить, как тут говорят, в "опущенных".

За эту дерзость мне ничего не было. Майор не испытывает никакой ненависти ко мне. А я — к нему. Он может посадить меня лет на 10, но это у него просто работа такая.

Я сижу девятый месяц, знаю в лицо, наверное, всех сотрудников СИЗО, знаком со всеми тюремными начальниками. ФСИН — какая-никакая, а все же силовая структура. Из десятка сотрудников, с кем пришлось столкнуться, я пока встретил лишь одного конченого и морального урода.

Сторонники люстрации готовы в Прекрасной России Будущего уволить с "волчьим билетом" их всех: чекистов, тюремщиков, судей, ментов… Почему это невозможно?

Их миллионы. Куда они все пойдут, в таксисты? А я-то думал, что в ПРБ (прим. ред: прекрасной россии будущего) нас ждут беспилотные электромобили… А там, оказывается, будут рикши.

Кем их заменить? Ладно, стране не нужно столько ментов, но без судей и ГИБДД ведь не обойтись? Сто тысяч уехавших из России программистов вернутся, чтобы стать гаишниками? А сегодняшние политзеки станут эффективными администраторами? Скажу за себя: от послевоенного времени я хочу лишь свободы и покоя. Пост главы Конаковского района мне на нарах не снится.

Люстрации — это попытка народа починить свое государство. Для нее нужно присутствие и первого, и второго. Но в России сегодня есть лишь государство и население. Путин правит уже почти вдове дольше, чем правил Гитлер в Германии. Все люди с минимальными карьерными или материальными амбициями за эти два десятилетия были вынуждены встроиться в путинскую систему и жить по ее правилам. Невозможно люстрировать всю страну. А нас — неустроившихся — тут меньше, и после войны мы останемся меньшинством. В нынешней битве путинской верхушки с западной цивилизацией население России участвует лишь в качестве пушечного мяса. Субъектности не имеет и уже утратило способность к ремонту собственного государства.

Сторонники люстрации мне возразят, что в послевоенной Германии получилась и люстрация, и денацификация. Конечно, да! Но только — в условиях внешней оккупации. Прекрасная Россия Будущего нам не грозит.

По итогам начавшейся 24.02.2022 войны Россия будет оккупирована, причем — по частям. Для стран-оккупантов эти пространства окажутся не желанной добычей, а также ремнем. На них придется осуществлять внешнее управление. И тут мы подходим к вопросу, почему люстрация не нужна.

Незадолго до моей посадки в тверском СИЗО-1 сменился начальник. Сокамерники мне рассказали множество историй из недавних лет: с кровавыми потеками на стенах и с электрошокером по яйцам. Что поразительно: в этих историях фигурировали знакомые мне сотрудники — общительные, незлые, с чувством юмора. Вот что значит — люстрации на службе! Им прикажут пытать и расстреливать — будут. Прикажут называть нас по имени и отчеству и выводить в душ каждый день — выполнят и это. Их двадцать лет дрессировали на лояльность любому начальству. И теперь они — идеальный инструмент для внешнего управления.

Я не знаю, кому после войны придется оккупировать Тверь. Может, Польше, Украине или Финляндии. Я попрошу у новых властей уволить из СИЗО лишь одного конкретного старлея. Остальные дисциплинированно займутся гуманизацией тюремной системы. А майор ФСБ будет выпускать политзеков.

 

В ПРЕКРАСНОЕ ДАЛЕКО

Журналистка Мария Кольцова озадачила меня вопросом: "Что вы будете делать, когда выйдете и наступит мир?"

Если у меня все получится с украинским гражданством, статусом военнопленного и обменом, то выйду я до того, как наступит мир. В этом случае я буду воевать за свою историческую Родину — Украину. Я офицер запаса после военной кафедры Бауманки, ракетчик по диплому и ПВОшник по военно-учетной специальности. Готов переучиться с С-200 на "Patriot". Но и в информационной войне умею кое-что, не зря же я за это сел.

Мир, в котором окажутся после этой войны те, кто выживет, неприятно нас всех удивит. Украина и Россия будут лежать в развалинах, и хорошо, если не радиоактивных. Путин сейчас выиграть не может физически, а отступить не может психологически, палец у него сам тянется к красной кнопке.

Я кое-что читал о современных концепциях применения ЯО — это совсем не похоже на то, о чем рассказывали в советских школах. Будут и выжившие, и победители. В этом случае я буду делать то, что и все: искать еду и уцелевших близких.

Спасти нас от ядерной войны может русский полковник Штауффенберг с шарфиком и табакеркой. Этот вариант интересен не тем, что он самый вероятный, а тем, что он оставляет простор для фантазий о личном будущем. Такие фантазии у меня есть.

Я Москвич, но в Москве я жить больше не хочу. Жить я хочу в Украине, точнее — в Крыму. Ещё точнее — в восточном Крыму, в Щебетовке (тат. Верхние Отузы). Оттуда виден Карадаг, а в 40 минутах пешего хода по красивой горной тропе — мой любимый пляж Лисьей Бухты.

Жить там я хочу с любимой женой. Жена, бросай работу: вес взят, рекорд засчитан! (У нее только одна запись в трудовой книжке, педстаж идет с 1987 года.) В Щебетовке и близкой Феодосии тоже есть дети, которым нужен репетитор по русскому языку!

Заниматься там я хочу внуками. Я в жизни кем только не работал, но лучшие годы — с 2000-го по 2010-й, когда главным занятием были наши мальчики. Можем повторить! (Прошу обеих Маш: если будете это публиковать, то проиллюстрируйте той самой фоткой из ВК с внучкой Василисой на плечах.)

Маленьким надо показывать, как пасется лошадь, как плавает медуза, как созревает виноград, как выглядит цикада. Их надо научить и читать, и плавать. Постарше — пройти с ними экскурсионной тропой по Карадагу, лазить по Эчкидагу, заглядывая в "Ухо Земли". Школьникам показать планер над Узун-Сыртом, рассказать про Королева, Туполева и Антонова. Сводить их первый раз в музей Карадагской биостанции, свозить в Коктебель к Волошину и в Феодосию — к Айвазовскому. Еще постарше — берем с собой бабушку Ларису и поехали смотреть Украину, в Киев, в Чернигов, во Львов, в Одессу, в Карпаты… А если Василиса уже старшеклассница? Тогда мы смотрим мир: Тбилиси и Торонто, Флоренция и Шри-Ланка, Силиконовая долина и долина Гейзеров, озеро Онтарио, Ладога и Байкал...

А на какие шиши? И про это есть фантазия. Я хочу успеть заслужить украинскую пенсию: как офицер в отставке, участник последней войны. Я претендую на свою долю арестованных валютных резервов России: решением ЕСПЧ, как компенсацию за каждый сегодняшний день в тюрьме. И я не надеюсь, а знаю: двое сыновей, выращенных с умом и любовью, — это гарантия обеспеченной старости.

В это "прекрасное далеко" надо спешить, а не сидеть на шконке ровно.

03.02.2023, Андрей Трофимов, политзаключенный

 

БОЙ В ОКРУЖЕНИИ

Много лет я считал, что главные дни в моей жизни прожиты были давно: с 19 по 26 августа 1991-го. Теперь думаю, что 73 дня прошлой весной оказались важнее. Этот долгий бой начался в ночь на 24 февраля и закончился солнечным утром 7 мая.

Почему бой? Потому что он забирал все силы без остатка: некогда было поесть и поспать. А почему в окружении? Меня же до 7 мая никто не штурмовал? Меня сжигала изнутри война, а окружение было равнодушным.

Я понимал того парня — украинца, аспиранта московского ФИЗТЕХа, который покончил с собой в марте, оставив предсмертное стихотворение "Хотят ли русские плакатов "Нет войне?".

Его добил не сам факт нападения Путина на Украину, а нулевая реакция окружающих его москвичей. Но я — из меньшинства. Делать надо что должно. А раз мне всё равно пропадать, надо сделать максимум того, что должно.

Так я подумал утром того февраля и выложил на своей странице ВК то, на что много лет не решался: видео с Немцовым, где Борис за несколько дней до смерти успел поставить провидческий диагноз Путину.

Мосты были сожжены, я отпустил тормоза. Так и живу с того дня — без тормозов. Блокировали мою страницу трижды. В первый раз была блокировка от ВК сразу после принятия "закона о фейках". Я ознакомился "по мотивам политической ненависти" — до 10 лет тюрьмы. "Это много", — подумал я, достал из сейфа оружие, набил и примкнул магазин.

Через сутки ВК разрешил восстановить страницу. Я сразу выложил в закреп следующий текст: "Пользуясь случаем, хочу передать привет товарищу майору и сообщить ему, что являюсь владельцем нарезного автоматического карабина "Сайга" калибра 5.45. Прежде чем закрыть меня на десять лет, вам предстоит познакомиться с моей "Сайгой".

Что я чувствовал, публикуя этот самоубийственный текст, да ещё и с нецензурной картинкой про русский военный корабль? Я чувствовал азарт и злорадство. Я представлял их лица, когда меня "пробьют" по базе Росгвардии и увидят, что про карабин — правда.

Посмотрят геопозицию телефона, а она не меняется с 24 февраля. Пустое зимнее СНТ под Конаково — идеальные условия для боя в окружении.

Ноут стоял на втором этаже дачи — в спальне. Я строчил посты, а рядом на ковре чернело оружие. В такой диспозиции мы и встретили блокировку моей страницы Роскомнадзором 17 марта. Просмотры резко упали, но не до нуля. Я догадался, что просмотры даёт хэштег #Нетвойне. Я стал экспериментировать с другими тегами. Получился такой набор: #HETBОЙНЕ, #stopRussia, #stopPutin, #Xу..ло, #ПутинХу..ло, #СвободуНавальному, #САЙГА5.45.

Последний хэштег — мой персональный. По нему я сам находил свои посты. VPN я так и не освоил.

Свой хэштег про сайгу я оставлял в комментариях конаковской Подслушке. Посещаемость заблокированной страницы стабильно росла, в разы превысив значение до блокировки.

Этот интересный опыт я обобщил в тексте "Лайфхак", упомянув там ещё Андрея Зельцера из Минска.

Этим заработал третью блокировку — опять от ВК. Завёл временную страницу "Андрей Николаевич", на аву без затей поставил автопортрет с карабином.

Информацией для постов меня снабжал телеграм, а также друзья из Киева и Запорожья. Мы общались ежедневно. С ними был уговор: если в 8 утра (по Москве) к ним прилетает "Доброго ранку, Киев" и "Доброго ранку, Запорожье", значит я ещё на свободе.

Семья всё знала, но сделать из Москвы ничего не могла. Уговоры не работают на войне. Старший сын заранее искал адвоката, жена молилась. Это сработало.

Редакция Каспаров.Ru, Андрей Трофимов

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter