Эта часть обращена главным образом к отечественным либералам, до сих пор живущим детскими иллюзиями о "добром дедушке Ельцине".
Поэтому в данном тексте нет ничего ни о кризисе в экономике, ни о массовом обнищании народа, ни о ликвидации институтов народовластия.
На эту тему много чего сказано и написано и потому кое о чем достаточно лишь упомянуть.
В этом ряду принятие суперпрезидентской конституции с президентом, стоящим над разделением властей, залоговые аукционы второй половины 90-ых, фактическая ликвидация муниципального самоуправления и кровопролитная война в Чечне.
Многим понятно и то, что вся так называемая "управляемая демократия", с ручными политическими партиями, дрессированной Думой, подвешенными на веревочках губернаторами и всевластной Администрацией президента выросли на политической почве, обильно удобренной бойней 1993 года.
Теперь поговорим о менее заметных, но не менее значимых последствиях.
Контроль за СМИ.
Один из самых распространенных нынче предрассудков: при Ельцине СМИ были свободны. Все ограничения, якобы начались после 2000 года, с гонений на НТВ и Гусинского.
Сам Гусинский, правда, считал иначе. В октябре 1994 года он лично говорил мне, что поддержка Ельцина была его ошибкой, и что произвол Администрации и Службы безопасности президента выходит за все мыслимые рамки. Вскоре после этого разговора люди Коржакова положили охрану Гусинского в снег, а самому олигарху пришлось отсиживаться в Лондоне, а потом и вовсе эмигрировать.
Но ведь и до этого инцидента оппозиционные СМИ подвергались разгрому в октябре 1993 года: газета "День", телепрограмма "600 секунд", "Парламентская газета", "Рабочая трибуна", "Красная Пресня", была приостановлена деятельность "Правды" и "Советской России".
Какие мелочи, верно. Тем более, что газеты-то сплошь "реакционные", а на реакционеров свобода слова не распространяется.
Как и право на жизнь.
Наверное, поэтому газета "МК" в октябре 1993 года опубликовала объявление, в котором предлагала денежное вознаграждение за мою голову. Свобода СМИ в полный рост. (это вознаграждение, кажется, должно было вылиться в новый холодильник и мебель для задержавших меня омоновцев, по крайней мере, именно об этом они мечтали, конвоируя меня в черном воронке).
Удивительно ли, что когда и либеральные СМИ начали брать за горло, ширнармассы проявили к этому полное равнодушие, предпочтя с головой погрузить в детективные сериалы и душещипательные ток-шоу. И не потому что "народ-быдло", а как раз наоборот. Травма 93-его тоже стала частью коллективного бессознательного. И уже навсегда.
Кастрация судебной системы.
В либеральной среде в последние годы ходит очень много разговоров о несовершенстве отечественной судебной системы: зависима от телефонного права, коррумпирована, хромает на обвинительный уклон, снисходительна к власть имущим, жестока к обездоленным и т.д.
Обвинения, должен признать, справедливые. Но в чем корень болезней нашей судебной системы? Их несколько.
Но главный - прямая зависимость от исполнительной власти.
А теперь давайте напрягать память. Март 1993 года. Ельцин выступает с обращение к народу, в котором заявляет о введение "особого порядка управления", наделяющего президента правом игнорировать решения законодательной власти. Конституционный суд объявляет ряд пунктов этого обращения противоречащими конституции. Через некоторое время по распоряжению президента с судей Конституционного суда снимают охрану, затем их лишают служебного транспорта, государственных дач и прочих приятных мелочей.
Можно, конечно, без всего этого обойтись, чай не баре. Но каков Ельцин? Какая мелочность.
Дальше - больше: в день опубликования Указа № 1400, то есть 21 сентября 1993 года, Конституционный суд на своем заседании признал ряд положений указа антиконституционными, и подчеркнул, что это служит достаточным основанием для отрешения президента от должности.
А вскоре после расстрела Верховного Совета - 7 октября - был обнародован указ Ельцина "О Конституционном суде", которым деятельность суда приостанавливалась. В тот же день в Здании КС появились хмурые мужчины в военной униформе, судей и сотрудников повыгоняли, здание опечатали.
Вот вам и верховенство права, независимость суда, разделение властей и прочие заморские деликатесы.
Помните, как "прорабы перестройки" возмущались цинизмом матроса Железнякова: "Караул устал"?
Но его "демократические" последователи пошли еще дальше - вообще никаких разговоров: вытолкали высший орган судебной власти взашей и всех дел. Судейскому сообществу России была наглядно продемонстрирована реальная степень его независимости - до первого недовольства президента.
И после этого те же самые "властители дум", которые с восторгом поддержали переворот Ельцина, взыскуют независимого суда.
Полноте, господа. Независимость суда вам вовсе не нужна, нужна судебная система лояльная вам и враждебная вашим политическим противникам - и на нее польется бальзам либеральных словословий. Еще раз: был действительно независимый суд, который не побоялся пойти наперекор действующему президенту. Суд, который сказал "нет". Это не Америка, и не Италия. Это Россия. Россия, которую вы потеряли.
Здесь можно было бы немало сказать об идейно-нравственном самоубийстве, совершенном в 1993 году либеральной интеллигенцией, поддержавшей расстрел Верховного Совета ("Где же наша армия? Почему она не защитит нас от этой проклятой конституции"?), но кроме самой либеральной интеллигенции, ее судьба в России уже мало кого интересует. Пишу об этом с болью, поскольку не забыл изначальное обаяние этих идей.
Пришествие силовиков.
Помню, как 22 августа 1991 года мы с коллегой - депутатом сидели в кабинете у исполняющего (после отставки Крючкова) обязанности председателя КГБ СССР Леонида Шебаршина. Туда мы поехали, чтобы избежать возможных эксцессов: ходили слухи, что демонстранты собирается громить здание КГБ СССР. ВС опасался большого кровопролития, и меня послали на Лубянку.
Хотя за окнами и шумел народ, с восторгом сносивший памятник Дзержинскому, в здание КГБ никто проникнуть не пытался. Шебаршин пил чай и беспокоился о будущем Комитета, который казался тогда обреченным.
С трудом верится, но в то время сотрудничества с КГБ люди стеснялись: я помню среди российских депутатов несколько человек слезно каялись в том, что некогда негласно сотрудничали с конторой.
Кто бы мог тогда подумать, что пройдет всего десяток лет и бывшие (и нынешние) спецслужбисты (шире - силовики) обсидят все хлебные должности. Говорите, началось это в 2000-ых? Память девичья.
Началось с Коржакова - любимого телохранителя ЕБН, с самого начала пользовавшегося доверием своего шефа, а после того, как 4 октября 1993 года он лично арестовал Хасбулатова и Руцкого, и вовсе превратившегося, вместе со своим напарником Барсуковым, во всевластных временщиков.
Да, в 1996 году Акела промахнулся с коробкой из-под ксерокса, но на смену ему уже со всех сторон спешили суровые воины всех спецслужб и родов войск, готовые подставить плечо стареющему диктатору. Напомню забывчивым, что до Владимира Путина пост председателя правительства занимал Сергей Степашин, выходец из МВД, возглавлявший одно время Федеральную службу контрразведки, затем Министерство внутренних дел. Так что альтернативы силовику в качестве преемника не было. Не полковник, так генерал.
А, следовательно, не было альтернативы и той ползучей военизации всей страны, которая постепенно превратила Россию в крепость, осажденную невидимыми врагами.
Имперская скрепа.
Это самый, пожалуй, скользкий и деликатный из всех тезисов.
Ведь за Ельциным закрепился образ миротворца во внешней политике, легко готового пожертвовать интересами России ради "друга Билла" и прочих западных "друзей". Это ярко проявилось в вопросе о статусе Севастополя и в ряде других тем.
Так оно, бесспорно, и было. Интересами России Борис Николаевич легко готов был пожертвовать. Ради главной цели - достижения власти.
Но обретя власть, Ельцин ни с кем не собирался ей делиться - даже с другом Биллом.
Окружив себя после октября 1993 года силовиками, Ельцин волей-неволей вынужден был искать поводы для удовлетворения их растущих аппетитов.
Сначала внутри - в Чечне, что уже вызвало недоумение у некоторых западных друзей, а затем и вовне, на внешнеполитической арене.
Какова бы ни была роль военных в продавливании решение о знаменитом марш-броске на Приштину, для меня очевидно, что принятие решения такого уровня без ясно выраженного согласия главы государства невозможно.
А вскоре после этого, непосредственно перед его отставкой, в Пекине прозвучало громкое предупреждение Бориса Ельцина о недопустимости внешнего давления на Россию, с напоминанием о ядерном статусе нашей страны. Забыли?
Ну и в качестве "вишенки" на торте - опубликованные недавно расшифровки телефонных переговоров Ельцина с Билом Клинтоном, в которых президент России ставил вопрос о всей Европе, как зоне жизненно важных интересов Российской Федерации и представил на смотрины преемника. Последнее, кстати, совершенно немыслимо и неприемлемо ни для западного мира, ни для восточных деспотий.
Я абсолютно убежден, что если бы не проблемы со здоровьем, Борис Николаевич проявил бы себя со временем во всей красе.
И от его знаменитого "Штэ-э-э", бросало бы в пот не только россиян.
О политических последствиях переворота 1993 года можно говорить бесконечно, поскольку октябрь 1993 - ключ ко всей новейшей истории России и всего постсоветского пространства.
Подытоживая, добавлю лишь, что даже поверхностный анализ предпосылок и последствий этой исторической трагедии заставляет задуматься о фатальной предопределенности нашей исторической судьбы.
Деятельность Ельцина, ставшая самой позорной страницей в истории России, и получившая в последующие годы свое логическое развитие, как выясняется, вполне укладывается в то, что принято называть "несчастной судьбой России" - главной державы Евразии, разрывающейся между смутной мечтой о братстве с Западом, и многовековой привычкой к сожительству с Востоком.
Как в песне поется: две дороги - "Та прекрасна, но напрасна. Эта, кажется, всерьез".
Так было и так есть. Может быть, будущее сумеет преподнести нам приятный сюрприз.
Хочется надеяться.
! Орфография и стилистика автора сохранены
