Меня часто спрашивают, помогает ли умение хорошо играть в шахматы в российской политической жизни. Обычно я отвечаю, что в шахматах фиксированные правила и непредсказуемый результат — в том же, что называется "российской политикой", всё ровно наоборот: результат предсказуем, а правила меняются постоянно.
На днях, когда г-н Сурков поведал миру, что "система победила оппозицию", Виктор Шендерович раскрыл читателям секреты этой победы, напомнив о своем замечательном тексте 1989 года "Как Антошкин и Колобов играли в шахматы". Действительно, и сегодня его "рассказик-то — как живехонький!"
Колобов семьдесят лет подряд побеждал Антошкина: тот "всегда играл черными и без ферзя", а когда "просился поиграть белыми и с ферзем, Колобов молча клал ему на лицо волосатую пятерню и сильно толкал", потом "забирал у него обе ладьи — одну правой рукой, а другую левой…" Кроме того, "если ход Антошкина Колобову не нравился, он бил его кулаком в лицо и велел делать другой", а сам "над ходами не думал, а ходил сразу, два раза подряд". В иных случаях "два колобовских приятеля брали Антошкина за руки, за ноги и били головой о стену" или "били ногами и унижали морально". А иногда "судья признавал его душевнобольным и сажал в психушку". И т.д. "И никак Антошкин не хотел смириться с тем, что Колобов играет сильнее".
До боли знакомая картина. Правда, есть и отличие — так сказать, ноу-хау нынешнего режима. Если раньше "игру" обеспечивали только "колобовские приятели" и "судьи", то современная "шахматная партия", протекающая на глазах у всего мира, породила еще одну важную категорию участников "матча века" — многочисленных комментаторов.
В среде российских системных либералов их выросла целая когорта: необходимо как- то подогревать зрительский интерес к "борьбе". И отовсюду слышится: "Смотрите, как интересно складывается партия!" или "И снова, несмотря на упорнейшее сопротивление Антошкина, побеждает наш бессменный лидер Колобов!"
Сейчас именно комментаторы играют ключевую и омерзительнейшую роль: без них Колобов и Ко — обычные конторские крысы и костоломы. А что взять с колобовских костоломов? В их головах во все эпохи было лишь по паре извилин, пересекающихся под прямым углом. Но сегодня вконец окрысившемуся Колобову мало просто "победы": он хочет, чтобы его принимали как интеллектуала в лучших домах Европы и Америки. "И, затаив дыхание от сладостной минуты, просит челядь позвать к себе Антошкина — померяться интеллектом".
На мутном потоке комментаторской лжи и держится правящий режим. И на возмущенные крики Антошкина: "Только что на этом месте стояла моя ладья!.. Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны!" у Колобова всегда наготове ответ: "Контора пишет".
Недавно я посмотрел новый фильм Тарантино "Джанго освобожденный", о временах рабства на американском Юге. В блестящей карикатурной панораме отъявленных негодяев и садистов особое отвращение вызывает поведение пожилого чернокожего слуги: он верно служит циничному и жестокому хозяину-рабовладельцу, изо всех сил стараясь сохранить рабство. Для него это — единственная среда, в которой он может жить. Такая вот невольная аналогия.
