Дискуссия, которая развернулась на страницах и форуме "Ежедневного журнала" после выхода моей статьи "Феномен Шпеера", продемонстрировала, что поднятые в ней темы чрезвычайно актуальны, а потому я решил продолжить их анализ, более детально пояснив свою позицию.
Размышления, вызванные откликами на мою статью, убедили меня в правильности сравнения путинской России и гитлеровской Германии. Если уж браться за такое сложное и рискованное дело, как проведение исторических параллелей, то не стоит сравнивать конкретные временные срезы истории той или иной страны с текущим моментом. Необходимо рассматривать значение каждого исторического эпизода исключительно в контексте его генезиса и его последующего развития. Если мы будем придерживаться именно такой логики, то схожесть нацистской Германии и современной России станет для нас очевидной. Оба эти режима возникли в ситуации демократии (хотя и слабой) и ускоренными темпами двигались от нее по направлению к политической диктатуре.
Политический, экономический и социальный тренд франкистской Испании (на которую ссылается Алексей Макаркин), а также салазаровской Португалии, пиночетовского Чили и режимов, которые установились в середине XX века в Южной Корее и Тайване, имел обратный вектор: от жесткой диктатуры к либерализации экономической, а затем и политической. Действия Франко наглядно демонстрируют эту тенденцию: уже в ходе Второй мировой войны, в которой Испания фактически не принимала участия, Франко начал ограничивать влияние фашистской партии. По его инициативе была начата политика национального примирения. С середины 50-х годов началось испанское экономическое чудо, приведшее страну к уровню вполне развитого европейского государства. В конце 60-х годов начались и политические реформы, был принят закон о прессе и разрешены забастовки неполитического характера, усилена роль местного самоуправления, принято несколько конституционных законов, расширивших права граждан, в 1964 была объявлена амнистия всех политических заключенных, а к концу 1966 была введена новая конституция.
К сожалению, Владимир Путин движет Россию, как я уже отметил, ровно в противоположном направлении, в том же, в каком двигал Германию в 30-е годы прошлого века Адольф Гитлер. Конечно, наша страна далеко еще не достигла конечной точки на пути к тоталитаризму, но вектор движения совершенно очевиден. За время правления Путина были разгромлены появившиеся в 90-е независимые СМИ (да, еще не все, но цензура набирает все новые обороты), истреблена оппозиция (да, пока в большинстве случаев не физически, но и настоящие убийства по политическим мотивам уже начались), извращены и уничтожены некрепкие еще, но все же начавшие свое развитие институты демократии: парламент, независимый суд, гражданское общество (хотя пока еще сохраняются их жалкие имитации). Да, и из пресловутого экономического чуда ничего не вышло — наблюдается явная тенденция к замедлению экономического роста и ухудшению предпринимательского климата. Из последних событий, свидетельствующих об ускоренных темпах фашизации режима: издевательства и пытки над Василием Алексаняном (цинично приуменьшенные г-ном Макаркиным) и уголовные дела против правозащитников, в частности, организации "Голос Беслана" и главы движения "За права человека" Льва Пономарева.
О сходстве гитлеровского и путинского режимов говорит и их происхождение. Оба они взросли на благодатной для авторитаризма почве: экономический и социальный кризис, сопровождаемый озлоблением и политической пассивностью большинства населения, длительный период национального унижения, популярность коммунистических идей в обществе и страх элиты перед теми, кто хочет "все отнять и поделить". Итогом становится сговор элит, в результате которого к власти приходит человек, готовый проводить жесткую и недемократическую политику на условиях гарантий процветания для всех участников сговора.
Именно в этом сговоре изоморфизм двух режимов проявляется наиболее отчетливо. В Германии в него вступают генералитет (рассчитывающий на авторитарную власть как на способ возврата былого военного могущества Германии) и крупные промышленники (для которых диктатор становится гарантом сохранности капиталов перед лицом "левой угрозы"). В России это спецслужбы и олигархи (совместно с обслуживающими их экономистами-либералами). Мотивации такие же — возвращение былого влияния в стране и мире в целом (для чекистов) и гарантия неприкосновенности и приумножения сомнительно добытых капиталов (для олигархов).
Становление Третьего рейха и путинской России схоже даже в деталях. И там, и там было соглашение с бывшим правителем (Пауль Гинденбург и Борис Ельцин), была кровь и провокация (поджог Рейхстага с последующим разгромом коммунистов — взрывы домов и Вторая чеченская война).
Хотя некоторые подробности, естественно, разнятся. Например, в лице ефрейтора Гитлера мы видим харизматическую личность, которая могла убедить германский народ, что все что ни делается, все на его благо, а вовсе не на благо тех самых промышленников и генералов. В России же к власти пришел мало кому известный и малоинтересный как личность подполковник Путин. Однако в современной России харизма с успехом заменяется несколькими кнопками полностью подконтрольного телевидения. Результат тот же — полная покорность поверившего в иллюзорную стабильность народа.
Путин ведет себя гораздо осторожнее, чем Гитлер, по отношению и к элитам, приведшим его к власти, и к своим соратникам: никто из членов поддержавшей его в конце 90-х Семьи не пострадал, более того, им были предоставлены потрясающие воображение возможности дальнейшего обогащения (подробности — в докладе Милова-Немцова). А все, даже рядовые исполнители путинского плана, либо остаются у власти, либо получают если не почетную, то, по крайней мере, спокойную и сытную должность (от Зурабова до Рогозина и Фрадкова) — Путин не устраивает ночи длинных ножей.
Тем самым Путин предохраняет себя от внутриэлитных заговоров, целью которых, как показывает история и история нацистской Германии в частности, никогда не бывает забота о благе народа и человечества — мотивы их связаны исключительно с эгоистическими ценностями. Именно поэтому я бы не стал изображать господ Герделера, Шуленбурга и Вицлебена борцами за народное благо, как это невольно делает в своей статье господин Макаркин. Покушение на Гитлера стало реакцией на неизбежное поражение Германии, ведущее за собой катастрофу для правящей элиты, а вовсе не на зверства режима. Об этом говорит хотя бы время подготовки покушения — пока Германия двигалась от "победы к победе" (а все преступления против человечности уже тогда шли полным ходом), ни о каких масштабных заговорах речи не было. Да и сами заговорщики в случае успеха своего предприятия вряд ли проявили бы себя настоящими демократами. Вполне возможный сценарий: оттепель, борьба с перегибами, кампания по гуманизации фашизма, 75-летие Гестапо, отбросившего недальновидную практику концлагерей, и в итоге Германия на гестаповском крюке.
И тут стоит вернуться к главной теме, с которой начался наш разговор — к роли тех самых исполнителей, того самого обслуживающего персонала, которые своим талантом и авторитетом делают возможным пребывание авторитарной личности во власти. Чубайс, Греф, Кудрин, Дворкович, как и Познер, Леонтьев, Соловьев создали ту самую экономическую и медийную базу для Путина, без которой его власть быстро бы рухнула. Про роль людей из телевизора я уже говорил выше (да она и так всем понятна), что же касается "либеральных экономистов", то тут надо немного пояснить. Сам Путин не имеет ни образования, ни опыта, чтобы справиться даже со своими "прямыми задачами" личного обогащения и обогащения своего окружения, не говоря уже об объективных экономических вызовах (многие из которых становятся следствием выполнения тех самых "прямых задач"). Яркий пример — разграбление "ЮКОСа". Если бы в 2003 году Алексей Кудрин не гарантировал своим авторитетом российским и западным инвесторам, что случай с компанией Ходорковского уникальный, а преследование носит избирательный характер и никто больше не пострадает, то последствия этой авантюры для путинского режима могли бы стать губительными. Эту же мысль (правда, с положительным знаком) подтверждает в своей статье и колумнист журнала The New Times Максим Блант, рассказывая о том, сколько раз "самый лучший министр финансов" спасал Путина от серьезных ошибок, которые могли поставить под вопрос дальнейшее сохранение всей вертикали власти.
Не напоминает ли все это историю с тем же Шпеером, благодаря таланту которого германская военная промышленность стала демонстрировать невероятную эффективность (в том числе и за счет рабского труда узников трудовых лагерей). Во многом из-за усилий именно этого "лучшего министра вооружений" Германия смогла под безжалостными англо-американскими бомбежками поддерживать до конца 1944 года экономический потенциал для ведения войны.
Причины, заставляющие "буржуазных спецов" работать на преступные режимы, не меняются от эпохи к эпохе и от страны к стране: алчность, карьеризм и страх перед собственным народом. В России пребывание около власти и во власти сегодня — это чрезвычайно выгодный бизнес. Но бизнес абсолютно противозаконный и нечестный. Поэтому-то все представители этого "бизнеса" так боятся демократии и пытаются защититься от нее, в том числе и с помощью силовиков (не только сечиным нужны кудрины, но кудриным сечины). Какой неподдельный страх перед выбором народа сквозит в словах Анатолия Чубайса!
Между тем опасность прихода к власти левых, которой нас пытаются пугать либералы на ставке, сильно преувеличена. Как показал в своем недавнем интервью журналу "Континент" Андрей Илларионов, в условиях работающих демократических институтов гораздо более эффективными становятся правительства, которые могут использовать свой политический капитал в виде поддержки парламентского большинства вне зависимости от теоретико-экономических воззрений, которых они придерживаются. По мнению Илларионова, самым эффективным и здравомыслящим кабинетом в России за последние два десятилетия был как раз кабинет "левых" Примакова и Геращенко. Еще раз подчеркну для многих уже очевидную мысль: если политическая сила относит себя к левому флангу — это еще не значит, что она недемократическая и неэффективная (впрочем, как не значит и обратного). Аналогично сторонники либерализма в экономике могут быть абсолютно недемократичными (перед нами много примеров — от разгрома НТВ руками "либералов" из СПС до того же "либерала" Чубайса) и неэффективными (примеров опять же много в блестящем интервью Илларионова).
Возвращаясь к теме мотивации профессионалов, нельзя, конечно, не упомянуть и тех, кто помогал Путину в первый период его пребывания у власти, сохраняя при этом профессиональную и интеллектуальную честность. Были среди окружения Путина те, кто, искренне заблуждаясь, возлагали на него какие-то реформаторские надежды. Но, вовремя поняв свою ошибку, они покинули путинскую команду. В качестве примера можно привести тех же Андрея Илларионова и Владимира Милова. Иллюзия того, что авторитаризм может быть оправдан проведением либеральных реформ в экономике, выраженная в идее так называемой авторитарной модернизации, оказалась не просто "неудачной", как мягко отмечает Милов, она оказалась губительной как для демократии, так и для либеральных экономических реформ: экономика в современном мире просто не может быть эффективной в условиях несвободы.
Сегодня мы должны призвать и тех, кто еще питает какие-то иллюзии относительно нынешнего режима, и тех, кто уже никаких иллюзий не питает, открыто и честно заявить о его губительности для нашей страны. Мы уже не имеем право делать вид, что нынешнюю российскую власть можно гуманизировать путем "малых дел". Если не остановить рост этого опасного организма сегодня, завтра он, продолжив свое развитие, неизбежно превратится в фашистского спрута. Логика истории неумолима.
Оригинал статьи опубликован на сайте www.ej.ru
Вы можете оставить свои комментарии здесь
