В крещенские морозы каждое утро нам сообщали о числе замерзших – но ничего о том, как им помочь. Только 20 января по НТВ прошёл сюжет о православной бригаде помощи бездомным, работавшей на московских трёх вокзалах, – кого-то кормили, кого-то отогревали... Успевали помочь не всем: "...был пациент, алиментарная дистрофия, возможно, еще и туберкулез, не успели довезти до скорой, он скончался на территории метрополитена..." И что это для Москвы – один автобус?
В последующие дни показывали девушек, которые помогали замерзающим, – не по должности, а просто потому, что не должны люди замерзать на улице!
...Собственно, с этого и начинается любая общественная деятельность – с помощи тем, кому плохо и кто рядом. Рядом – это значит, что можно дотянуться.
Многие из активистов демократического движения времён перестройки в конце 1988-го помогали пострадавшей от землетрясения Армении: собирали и отправляли вещи, переводили деньги... Правда, потом оказалось, что отправленная дальше по вполне государственным (а какие ещё тогда были?) каналам гуманитарная помощь была благополучно разворована, не говоря уже о деньгах...
Надёжнее, если делаешь всё сам. Вскоре в Москве появились беженцы с Кавказа – но не от стихии бежавшие, а от войн и погромов. Нашлись люди, которые стали помогать им, – а помощь нужна была и правовая, и материальная. Светлана Ганнушкина, в 1990-м начавшая с такой работы "здесь и сейчас", теперь помогает вынужденным мигрантам в полусотне регионов, где есть "мемориальские" приёмные "Миграция и право". Полтора десятилетия прошло, но работы хватает...
Собственно, и диссидентское движение застойного времени начиналось не только с писем и заявлений. В каком-нибудь институте в день зарплаты на стол клался листок бумаги с надписью: "На невинно убиенных". И люди клали кто пятёрку, кто и десятку. Для политзаключённых. Потом это уже превратилось в солженицынский "Фонд помощи..." и в диссидентское движение. Но и двадцать лет спустя продолжалась рутинная работа: покупка консервов и концентратов, сбор и отправка посылок – на зону или детям узников.
Или проходившая в прошлом году в Москве акция "Сухая попа": люди собирали памперсы для подмосковных домов ребёнка и детдомов – в двадцать первом веке дети не должны терять здоровье "с пелёнок", мокрых и холодных. Одновременно организаторы акции лоббировали соответствующую строку в бюджете: здоровье детей – дело всё-таки государственное.
...Детдомам помогали в прошлом году и "Наши". Но вот девушка, купившаяся на их пиар, вскоре покинула это в высшей степени правильное общественное движение. Она было начала ходить в детский дом, втянулась в работу, привыкла к детям – а вдруг ей говорят: "Ты что? У нас эта акция уже закончилась!" Короче, из "Наших" она ушла, а в детдом ходить не перестала.
Правильная девушка. Наша – без кавычек.
Без такой вот систематической работы вряд ли возможно здоровое общественное движение. Это работа, которой можно заниматься в самое глухое время, когда не видно выхода. И сохранить остатки здоровья в общественном организме, нормальную человеческую реакцию солидарности.
Деятели Русской православной церкви в прошлом году сетовали, что российские правозащитники утратили-де свой авторитет в обществе. Последний раз я слышал это примерно тогда, в дни осенних заморозков, собравших первый скорбный урожай. Но ведь помощь неимущим исстари была делом Церкви, прихода, общины... И вот – один автобус на Москву?
Я посмотрел, кто пять лет назад значился в составленном правительством Москвы списке общественных организаций, помогающих бездомным: "Врачи без границ", "Каритас", Российский Красный Крест, Российский фонд милосердия и здоровья, "Твое право", Конгрегация Миссионерок милосердия (сестер матери Терезы Калькуттской), Центр народной помощи "Благовест"... Но западные организации уходят – и не совсем добровольно, – и адекватной замены "Врачам без границ" на московских вокзалах не видно...
Но бездомные – лишь та часть айсберга, что стала видна в крещенские морозы. Есть ведь множество людей, нуждающихся в помощи. Но и Россия, если разобраться, не безнадёжна. Большая часть помощи жителям Беслана за последние полтора года была оказана отнюдь не государством, но лицами частными. Вопрос в том, чтобы эти частные лица, готовые помогать своим согражданам, узнали друг о друге. Тогда у нас будет общество в прямом значении этого слова – община.
P. S. Впрочем, и в Москве можно помочь бездомным через церковный приход. Вещи для них можно нести в храм Косьмы и Дамиана (это справа от памятника Юрию Долгорукому), где служит отец Александр (Борисов).
Опубликовано также в газете "Объединенный гражданский фронт"
