В своих недавних рассуждениях о том, что в ходе первой пятилетки, беспощадно готовясь к новой Империалистической войне, СССР видел Германию не будущим противником, а заботливо вооружаемым союзником, я упустил анализ германского отношения к этой перспективе. Немецкие коммунисты были — понятно дело — всецело за такой долгожданный эсхатологический сценарий. Хотя тезис о том, что приход к власти нацистов будет означать "голод и войну" в политической борьбе всецело использовали.

За такой будущий военный союз был и очень странный альянс правых консерваторов и сторонников социал-демократии среди генералитета. Бывшие (и битые) "кайзеровские сироты", они с удовольствием попались в советскую мышеловку, где бесплатным сыром была возможность тайного перевооружения и ремилитаризации.

А вот категорическим противником этого был Гитлер, просто бивший в ныне запрещённой "Майн Кампф" в набат против этого самоубийственного плана. Логика его, отравленного французским газом ветерана развалившейся армии, была вполне убедительна: если СССР окажется слаб и проиграет, за него расплатится Германия, превращённая в большевистское пушечное мясо, в ином же случае немцев ждёт большевизация со стороны "защитников".

Сталин отлично понимает, что в итоге усилия Германии по тайному перевооружению выплывут наружу и Лига наций применит репрессалии. История нобелевского лауреата Карла фон Осецки, разоблачившего секретное создание люфтваффе, точнее программу строительства тяжёлой бомбардировочной авиации, показала, что никакое шило в мешке не утаишь. Другое дело, что в СССР не учли ту степень согласия на уступки Гитлеру, которая была на Западе в середине 30-х.

Репрессалии Лиги наций против перевооружившейся Германии должны были вызвать острый политический кризис в рейхе [буквально — "державе"], в итоге которого центристы бы потеряли власть и она либо сразу досталась коммунистам, либо после временного нахождения в руках фашистов ("наиболее реакционных сил"). Либо Гинденбург, либо Гитлер, но кто-то был обречён стать "Наполеоном III", поражение которого открывало дорогу "Берлинской Коммуне".

Тут Коминтерн, а потом Сталин играли абсолютно беспроигрышно: второе поражение Германии открывает путь к немецкой социалистической революции, второе поражение Франции открывает путь к французской социалистической революции. В результате достигалась высшая цель, поставленная ещё большевиками — превратить Россию в запал революций в по-настоящему "революционно-пролетарских" странах — Франции и Германии, и раскачать Британию.

В итоге же всё так и получилось. Гитлер, оказавшись перед угрозой дефолта ("ариизированного" на амбициозный "4-летний план" не хватило), решился на войну с Польшей со Сталиным в качестве союзника.

И в итоге Сталин получил пусть и не всю, но треть Германии, но зато всю Восточную и большую часть Центральной Европы. И Францию с Италией бы получил, а то и западные сектора Германии и Австрии, если бы не гениальный план Маршалла (от американцев ждали такого же бесславного ухода домой, как в 1919-м) и не генерал де Голль и лидер Сопротивления Жорж Бидо, сумевшие лишить коммунистов монополии на Движение Сопротивления и не допустившие повторения Парижской коммуны в 1945-47 годах. Но вульгарный коминтерновский марксизм не предполагал появления героев из числа правых демократов.

Поэтому я полагаю, что Гитлер должен был стать "Ледоколом Коминтерна" не для слома Версальской системы, а для слома системы Веймарской. Привести Германию (и сопряжённую Австрию) в "неравновесное состояние", выход из которого для коминтерновцев был очевиден — в сторону большевизации. Не на Париж, Прагу и Варшаву должен был броситься вставший с колен рейх, а, напротив, Лига нация должна была ринуться на Берлин. А там, где-нибудь да началась революция, и большевизму удалось доделать то, что не получилось в 1919-23 годах — советизировать спасённую от "империалистических хищников" Европу. Немцев ли спасать от Новой Антанты, народы Европы — от нового "тевтонского нашествия". И ведь в итоге — всё (ну, почти всё) так и получилось. И ещё с помощью "англосаксонского звена".

Евгений Ихлов

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter