Неугомонная фрау Бирна опять осыпала меня упрёками в своём непонимании неких базовых вещей. Я подумал, что, описывая настоящее состояние русской нации, к сожалению, опять был слишком сложен и витиеват.
Попробую быть чётче и лапидарней.
Ирина Бирна объявила меня невеждой, путаником и клеветником (чуть в иных выражения), поскольку аз грешный одновременно говорил о русской нации как об историческом и социологическом факторе, и об её отсутствии как завершённого феномена, и определил её инициативы по русскому вопросу как продуманный план уничтожения России. В стиле плана Генри Моргентау-мл. по Германии 1945 года.
Дело в том, что со времён Гераклита, а затем и Аристотеля, Канта и Гегеля в философском обороте находится категория "становления". Именно она позволяет обсуждать то, что проявляется как феномен. Прошлый раз, говоря о русской нации, я, как выяснилось "промыслительно" (как сказал бы светлой памяти отец Глеб Якунин), не написал ключевую фразу "находящаяся в процессе становления", употребив эвфемизмы. Восполняя ошибку, привожу дефиницию данной философской категории.
Действительность имеет свое становление. Первоначально она заявляет о себе как возможность, как тенденция в развитии явления, из которого она появляется. Что касается самой возможности, то эта категория отражает объективную закономерность развития явления, способную при определённых условиях сменить статус тенденции на статус действительности. В этом смысле действительность есть реализовавшаяся возможность, а сама возможность есть будущее в настоящем. Это то, чего нет в конкретной качественной определённости, но что может возникнуть и стать действительностью при определённых условиях.
Для простоты сравнения приведу пример со средним классом (или "мелкобуржуазным" слоем, если пользоваться Коминтерновским определениями). Сперва — "подлое сословие", почти неотличаемое от мужичья. Затем — "пополаны" итальянских и германских городов. Бюргеры, комичные мольеровские мещане, сийесовское "третье сословие" (мечтающие стать "хоть чем-то"), немонополистическая буржуазия и вот — средний класс. Из самого презренного социального слоя (землепашец — фигура сакрализованная традицией, а тут "торгаши и мастеровщина") — в основу демократического государственного порядка.
И мы видим этот непрерывный процесс (отнесённый марксистами к пролетариату) превращения из "вещи в себе" в "вещь для себя".
Очень похожее происходит с нациями. Сперва были германские племена, охотно принимающие языки и латинизированную культуру захватываемых народов. Потом политически аморфные германские земли, объединённые в Сакральноримскую империю тевтонской нации. Это и есть тот этнический ареал, о котором я говорил применительно к России. Затем немцам надоедает быть "подушками", которыми "дерутся" Париж, Вена, Лондон и Копенгаген, и германские земли предпочитают стать "Большой Пруссией". Точно так же, как земли бывших русских княжеств, а также земли их сюзеренов времён Орды, становятся "Большой Московией".
Про формирующуюся русскую этническую нацию я сказал следующее.
1. Она находится в процессе становления.
2. У неё уже есть свой консолидированный территориальный ареал с высокими ассимилирующими свойствами (проблема с татарским языком в Татарстане и с русским самоопределением в Донбассе вызвана именно этим).
3. У русской этнической нации есть культурное "ядро" — "стержневая" традиция (на основе альянса славяно-русского населения, русифицированной части финноугорских, тюркских и кавказских народов, российских немцев и евреев, части восточнобеларусов и восточноукраинцев) и кристаллизирующаяся национальная идентичность.
4. Русская национальная идентичность проходит третью волну формирования: первая пришлась на Серебряный век (была абортирована большевистским "мессианским" интернационализмом); вторая — росла с середины 60-х (когда очевидно скончался коммунистический проект) и спала после появления суверенного Российского государства; новый же подъём обозначился огромной поддержкой столичной либеральной интеллигенции Навального, который во время мэрской кампании 2013 года, наконец отстав от "собянинской плитки", начал пламенную борьбу с "собянинскими узбеками".
5. Чего ещё нет у русского национального сознания:
а) отсутствует определённость социопсихологических границ национальной идентичности: ещё жива химера "триединого народа", и нет окончательного понимания, сможет ли русский народ стать базой российской политической нации или нет, какой предел ассимиляционным возможностям русского народа;
б) отсутствует понимание нации как хозяина государства, ещё превалирует ощущение принадлежности человека государству имперско-деспотического типа, именуемое сейчас "Русской системой", и очень похожее на феномен, описанный Генрихом Манном в романе "Верноподданный", написанном 110 лет назад.
Таким образом, если использовать советскую терминологию в отношении социализма, русская нация "построена в основном", но "не окончательно", не стала "развитой". Такая разница между 1936 и 1976 годами...
Нация, сказал я, вызвав тем самым непрерывные нападки на себя И. Бирны за отнесения русских к нации, отличается тем, что её нельзя расчленить на долговременной основе. Поэтому Русскому этническому ареалу развал не грозит. Может быть только "откол" не интегрированных в него и не ассимилированных территорий. Более того, нация очень болезненно реагирует на попытки разделить её государствами. И в современном мире национализмом именуют именно доктрину преодоления такого разделения.
Мне возражают, перечисляя угрофинские, тюркские и литовские племена, лёгшие в основу русского этноса. Могу напомнить, что французы доктринально образованы галлами и германцами (франки, бургунды, алеманы, викинги Нормандии). Доктринально я упомянул, потому что в 19 веке борьбу вышеупомянутого третьего сословия с аристократией рассматривали как этнический реванш галлов против германцев-поработителей.
Теперь представьте отношение во Франции к тому, кто во имя развития демократии, предложит отделить территории кельтов-"автохтонов" от областей проживания "имперцев" — потомков германских племён.
Почему я назвал рецепты фрау Бирны планами уничтожения России? Я вспомнил план советника Рузвельта Генри Моргентау-младшего, составленный ещё в те времена, когда Западная Германия не рассматривалась как форпост против сатанинского коммунизма, а, напротив, воспринималась, по выражению Бертольда Брехта, как "чрево, ещё способное к вынашиванью гада". Предполагалось ликвидировать промышленность (сделать из бывшего рейха "картофельное поле"), вычленить исторические области и перессорить их по конфессиональному признаку.
Мы видим почти то же самое.
Предлагается:
а) объявить русским, что они — "не нация" (приведённое мною сравнение с аналогичными советскими попытками в отношении евреев было при цитировании оборвано именно у наименования "евреи", в результате пропал комизм);
б) дать принудительную независимость республикам федерации, причём объявить русских в них меньшинством в независимости от численности, подчинив "автохтонам" (почему татары, пришедшие на берега Волги не многим ранее, чем на берега Оки или Днепра, причислены к автохтонам, сказать не берусь);
в) разделить оставшуюся часть России на небольшие государства, внушая населению каждого нового образования отдельную субидентичность, апеллируя к "возрождённой" традиции средневековых племён, словом, то, что пытается создать "Лига Севера" в Италии, культивируя "ломбардов" и "венедов".
Это и называется поощрением Венским конгрессом 1815 года феодальной раздробленности. Это рецепт Версальского мира 1919 года для России. И с исторической неизбежностью это приведёт к появлению в России либо Второго рейха Бисмарка, либо Третьего рейха Гитлера. Что спровоцирует попытки задавить Россию так, как задавили халифатцев. Некоторым деятелям и некоторым общественным силам в соседних с Россией странах такая перспектива кажется привлекательной. Но я, как московский либеральный еврей, хочу русский народ от этой жуткой участи избавить, и за это готов именоваться "имперцем".
Напоследок, как всегда, самое главное. Именно расчленение архаического протоэтноса и создаёт империи. Для начала общий племенной ареал (я именую его "страной — как землёй народа") разделяется на области с собственной государственностью. Номы, полисы, княжества, "царства". Они начинают непрерывно воевать друг с другом. И из "огня и полымя" таких "эпох враждующих царств" рождается самое сильное в военном смысле и ловкое в политическом образование. По тому же алгоритму, как в бочке с запертыми голодными крысами появляется "тигр".
Это доминирующее княжество, подмяв под себя соседней и получив значимый перевес, начинает длинную серию войн, завершающуюся созданием имперской военной деспотии. Затем получившийся агрессивный монстр выходит за пределы этноязыкового ареала, разрастаясь до империи в уже привычном нам значении.
Собственно, Русская (Московитская) империя и выросла из побед Москвы над Рязанью, Тверью, Владимиром, Псковом и Новгородом — куда более развитыми государственными образованиями. И началось всё именно с притравливания Ордой на непокорные княжества московитов, ставших для них таким "сипаями". Или, если угодно, "дисциплинарной секцией", "добромильцами". Точно так же, как спустя четыре столетия Лондон, Вена и Петербург использовали армии немецких княжеств против революционной Франции.
Это я к тому, что если русские увидят, что на этот раз расчленяют уже не их имперскую периферию, а этническое ядро, то ответом будет мощнейший националистический взрыв, который приведёт к власти либо русскую революционно-демократическую, либо фашистскую силу, но в любом случае силу, вступившую в непрерывный военный конфликт с соседями. И что-то мне подсказывает, что у 110-миллионого этноса, который, если не бросится выяснять, какая его часть — "мурома", какая — "мещера", какая — "берендеи", а какая — "ингерманландцы", будут неплохие шансы на победу.
