Следствия из закона "Взаимного отторжения демократии и России" выходят далеко за рамки исторической полемики — они холодно и беспристрастно исключают саму возможность зарождения демократии даже в самом отдаленном будущем. Именно эта, разумом принимаемая и отторгаемая эмоционально, безальтернативность российского будущего вынуждает московских "либералов" опускаться до "искусства академической полемики": перевирать факты, выводить розовое демократическое будущее из сравнения современной России с США 1907 года и нередко запускать в обращение откровенную ложь. Кроме тактических приемов и трюков продать публике имперскую тухлятину в демократической упаковке, "либералы" опираются на вековой опыт стратегических фальсификаций, т.е. рассчитанных на интеллектуального потребителя и подкрепленных соответствующей "научной" базой, раскрашенных греко- и латинообразными терминами, "историческими" параллелями. Я продолжаю настаивать на латентности, т.е. скрытом для "либерала", естественном характере его поведения и, верная принципам политкорректности, называю эти фальсификации "фантазиями". Все они, по-моему, могут быть разделены на 4 большие группы:

1. Разделение истории империи на "пред-" и "постоктябрьские" периоды и трактование октябрьских событий столетней давности как нечто "случайное", "внеисторическое", "роковое", а не как результат естественного развития внутрисистемной логики.

2. "Обезвреживание", размывание преступной природы российской Власти сравнением России с иными цивилизациями или отдельными странами, например с Германией времен Третьего Рейха.

3. Угрозы "гражданской" войной в случае любых попыток пересмотра расистской сущности империи.

4. Спекуляции "национальным" составом субъектов "федерации".

Критике первого и второго пунктов я уделила внимание в статье "Латентный империализм "русской" интеллигенции", которая и спровоцировала нынешние дебаты. В статье я пыталась обосновать имперскость "русской" интеллигенции на примере Игоря Чубайса не злонамеренностью, а "латентностью" протекания душевного разложения. Рожденного в тюрьме ничего, кроме мшистых и сырых стен не видавшего и принимавшего за чистую монету все, что рассказывали ему надсмотрщики и камерные паханы, — у кого повернется язык упрекнуть московского "либерала" в том, что даже в среде информационной свободы он невольно выхватывает из необозримого множества неоспоримых фактов лишь то, что вписывается в его картину мира? Гарантирует душевное равновесие? Что сухие, светлые и просторные помещения демократий вызывают у него чувство страха и неуютного томления? Бедняга иначе видеть не умеет, чувствовать не привык, думать не способен. Для него существование вне империи возможно, но бессмысленно.

И. Чубайс критику мудро проигнорировал, но вакуум "святого места" втянул тут же недремлющего Е. Ихлова, который обиделся на "латентность" и истово принялся убеждать меня и читателей, что империализм "русского либерала" вовсе никакой и не "латентный", а очень наоборот: открытый, здоровый, естественный и необходимый. Попытки указать на алогичность и даже несуразность подобной трактовки "либерализма" вынудили оппонента выступить в защиту расизма. Видя, куда направляется дискуссия, и не желая загонять оппонента в угол, выход из которого возможен лишь сквозь долгие и витиеватые извинения с присовокуплением списка печатных работ, подтверждающих приверженность "демократическим" и "либеральным" принципам, призывом в свидетели носителей громких "демократических" имен, как почивших, так и здравствующих ныне, я завершаю дебаты по пунктам первому и второму московских фантазий либеральных и обращаюсь к пунктам третьему и четвертому.

Угроза "гражданской" войны, "югославский" или даже "сирийский пейзаж за окнами" — важнейший аргумент московской "либеральной" мысли, краеугольный камень философии колонизации. Благо за примерами далеко ходить не надо: 1918-1921, "Приднестровье", Таджикистан, ОРДЛО, Абхазия, Югославия... Эмоционально здесь все верно и беспроигрышно: кровь, смерть десятков тысяч мирных жителей, этнические чистки... Но мы оставим эмоции любителям "историзмов", либеральной фантастики, романов для девушек и обратимся к фактам.

Ни в одном из вышеприведенных примеров, равно как и во всех остальных, не приведенных, но имевших место на территории бывш. СССР, речь не идет о "гражданских" войнах или даже "конфликтах". Термин "гражданская война" для характеристики событий начала 1918 года вошел в мировую практику с легкой руки Ленина. Расчет непревзойденного мастера выхолащивания, фальсификации, девальвации терминов был прост: отвлечь внимание мировой общественности от истинного характера событий и исключить саму возможность вмешательства третьих сторон в качестве союзников жертв московской агрессии. "Гражданская война"[1], по определению и логике термина, обозначает вооруженную конфронтацию между гражданами одной страны. К моменту похода Муравьева в Украину последняя не только объявила о своем выходе из империи, но и преуспела в качестве субъекта международного права, т.е. была de facto и de jure независимым государством, признанным некоторыми европейскими державами и, прежде всего, самой советской Россией. Следовательно, речь идет не о "гражданской" войне, а о войне с целью захвата территории соседнего государства и порабощения ее населения, т.е. войне империалистической. Точно такой же империалистический характер носили военные действия на Кавказе, в Средней Азии, Сибири, Дальнем Востоке, где все жертвы московской агрессии были независимыми субъектами международного права.

Нас в этом кратком "воспоминании о будущем" интересует, как обычно, не "слово", а "дело": все войны 1918-21 гг. были развязаны Москвой с целью сохранения имперской территории. Той же кремлевской рукой был написан и "югославский сценарий" 75 лет спустя. Только в качестве "собирателя земель славянских" выступила "обиженная" Сербия. Выступила не сама и, возможно, даже не совсем добровольно, но при деятельной поддержке Москвы оружием, логистикой, стрелковыми-гиркиными и прочей ГРУшной и "патриотичной" нечистью.

Ничем иным по сути не были и события в Молдове, Карабахе, Абхазии и других странах, включая украинские Крым и Донбасс.

Как мы знаем, Российская империя (СССР) распадалась дважды. Оба раза — совершенно мирно и бескровно. Оба раза инициатором и единственным виновником последовавшего кровопролития была Москва. Ни один из "молодых", новообразованных субъектов международного права на Россию не только не нападал, но и планов нападения не вынашивал, ни боеспособной армии, ни нужной инфраструктуры не имел.

Частный случай распада Югославии подтверждает правило: ни хорваты, ни черногорцы, ни боснийцы не собирались нападать на Сербию.

Откуда, в таком случае, растут ноги "либеральных" фантазий о неотвратимости кровопролитной войны в случае третьего, окончательного распада империи? Ответ простой, как уже было сказано выше, "либерал" московский не видит себя вне империи, следовательно, признать права народов на самоопределение не способен. Не найдя ответа в области рациональной, "либерал" московский призывает на помощь силы иррациональные, метафизические. В данном случае на поддержку одной фантазии вызывает он "национальную" статистику по регионам, лживее которой могут быть лишь цифры роста благосостояния "среднестатистического" россиянина. Так появляется на сцене пункт четвертый:

"Национальный состав субъектов "федерации"

Суть сводится к тому, что заоблачные проценты "русских" в национальных республиках, областях и регионах ни за что не согласятся на роль "вторых", или — у некоторых "либералов" — "бесправных", нацменьшинств. Это заставит их взяться за оружие... (далее, см. п. 3). Кроме уважаемого Е. Ихлова, эта фантазия имеет и более именитых лоббистов, например увешанного званиями и должностями проф. В. Иноземцева. Мне уже приходилось достаточно подробно и аргументировано опровергать его позицию по национальному вопросу, поэтому в этой статье ограничусь лишь тезисами основных положений.

Первое. "Русской" нации нет. Не сложилось, несмотря на колоссальные усилия Власти. "Русские" — не национальность, а лишь обозначение подданства, холопства, физической принадлежности русскому царю (Власти). В "русские" вынужденно перебегали коллаборационисты, чтобы сохранить жизнь, состояние или положение; из карьерных соображений, когда на более или менее "приподнятые" позиции в вертикали власти могли претендовать только "русские", представителям иных народов (украинцам и евреям) доступ к некоторым профессиям был заказан законом, а другим (полякам) — ограничен; в стремлении к знаниям, когда образование на национальных языках не только было запрещено, но и поступить в университеты можно было лишь будучи "русским", и по многим другим причинам.

История показала всю неустойчивость этого "этноса": евреи и немцы при первой же возможности покинуть российскую "родину" принимались глотать архивную пыль, выискивая метрические свидетельства троюродных бабушек, дедушек или даже соседей с одной целью — поскорее избавиться от "русскости", принятой каким-то недальновидным, как теперь оказалось, предком сотню лет назад.

Таким образом, можно утверждать, что "русские" — понятие не этническое, а кастовое — провалившийся проект создания касты господ. Следовательно, при распаде России на независимые государства часть "национальной элиты" мгновенно вспомнит о своих татарских, удмуртских, хакасских и пр. корнях. Желание же оставшихся в "русских" с оружием в руках защищать свое право пребывать и далее в московском рабстве вызывает обоснованные сомнения. (Здесь, в скобках отмечу, речь о "чистом эксперименте", т.е. процессе, проходящем естественно, без интуитивных имперских реакций, описанных в п. 3.)

Второе. Первое здесь вовсе и не главное, а главное то, что в каждом национальном государстве мгновенно начнется процесс образования политической нации. Политические нации — это проявление инстинкта социального самосохранения. Следовательно, в минуту испытаний будет проходить духовное единение людей разных этносов, преследующих одну цель: создание независимого и свободного национального государства. Процесс этот естественный, и протекание его известно по образцам формирования европейских наций позднего Средневековья или латиноамериканских времен Наполеоновских войн. Кто убедил "либералов" московских в том, что обладатели "русских" фамилий, сделавшие карьеру в некой национальной республике, автоматически имперцы? Что, у них не станет ни разума, ни честолюбия, ни примитивного чувства самосохранения, для того чтобы оценить представляющуюся альтернативу? И что, из двух возможностей выберут они неестественную — поднимут оружие против соседей, родственников, друзей, сослуживцев? Против собственной свободы, будущего детей и человеческого достоинства?

Итак, мы рассмотрели и опровергли два фундаментальных положения, каковыми московские "либералы" оправдывают продолжение колониального банкета, оплачиваемого порабощенными народами. Но что-то же движет ими в их упорной борьбе против очевидных фактов, какое-то рациональное зерно должно быть скрыто за их упрямой близорукостью. Зерно это есть и заключается в следующем. Москва придумала "русскую" нацию, но не удосужилась как-то обозначить этому сочиненному народу ареал обитания. Другими словами, московские "либералы" и "демократы", "оппозиционеры" всех цветов политического спектра, как люди неглупые, способные просчитать ситуацию на два хода вперед, понимают, что процесс раздела российского "пирога" неизбежно вытащит на сцену этот треклятый вопрос.

Если предположить, что европейская часть России — это ареал расселения "русского" человека, то и тут столкнемся с историческими правами еще до конца не уничтоженных и не "обрусевших" народов, населявших эти территории веками до того, как в болотах Владимирского княжества возникло поселение, впоследствии названное "Москвой"; если исходить из истории княжества Московского, то его территория, до узурпации Владимирского трона, была меньше современной Московской области. Вопрос крайне серьезный, экзистенциальный. Но и он решаем при наличии доброй воли и готовности к компромиссам со стороны "титульного народа".

Воспитание этой готовности к компромиссам, уважения к истории и культуре народов, их праву на свободное развитие в рамках национальных государств или федераций могло бы стать неотложной задачей либерально-демократической оппозиции, первым шагом к мирному и бескровному демонтажу империи. В качестве примера несколько пунктов:

— определение исторически приемлемых границ будущего государства "русских";

— проведение массированной работы по просвещению населения с целью избавить его от ощущения нормальности, естественности колониальной сущности современной России;

— иллюстрация исторической обреченности Системы террора, на которой зиждется власть Москвы;

— установление контактов с национальными силами территорий; налаживание диалога с ними на постоянной и равноправной основе (для этого необходимо сперва излечиться от расисткой теории "архаики" и наклейки иных ярлыков);

— историческая правда;

— отказ от агрессии в случае любого исхода будущих переговоров о федеральном, конфедеральном, или смешанном устройстве будущего государства;

— поиск точек соприкосновения, общих интересов и целей (экономические связи, инфраструктура, оборона, образование, наука и т.д.), которые легли бы в основу будущего объединения свободных национальных государств...

Список далеко не полон, да и цели такой не преследует. Назначение его — указать генеральное направление работы. Разумеется, разоблачение клептомании и уголовщины нынешнего режима — крайне важно. Но лишь в части раскачки и ослабления его. Для создания "живой", реальной альтернативы, оппозиции следует понять, что процесс распада России — неотвратим, потому что естественен, разумен. Репрессии отодвинут его еще на одно поколение, может — на два, но конец все равно один, и благородная задача оппозиционера — готовить народ к этому исходу. "Историзм", воспевание лживой истории и ее "героев", поиск аналогов среди демократий и прочие трюки, на которые пускается сегодня "оппозиция" — путь к тому "югославскому" сценарию, от которого призваны они защитить.

 

[1] "Гражданская война — наиболее острая форма разрешения накопившихся социальных противоречий внутри государства, которая проявляется в виде крупномасштабного вооружённого противостояния между организованными группами или, реже, между нациями, входившими в состав ранее единой страны" (Википедия). Это еще одно указание на то, с какой осторожностью следует обращаться с источниками на русском языке. Приведенное определение лживо по сути и призвано обеспечить алиби московской колониальной политике вообще. Ни в немецком, ни в английском определениях той же Википедии, слов о "гражданском" характере войны "между нациями, входившими в состав ранее единой страны", нет и быть не может ввиду явной абсурдности. Ср.: "A civil war, also known as an intrastate war in polemology, is a war between organized groups within the same state or country" (англ.) и "Ein Bürgerkrieg ist ein bewaffneter Konflikt auf dem Territorium eines Staates zwischen verschiedenen Gruppen" (нем.) (курсив везде мой, И.Б.)

Ирина Бирна

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter