На днях МБР "Тополь" была запущена с территории Астраханской области и, стремительно пролетев над головами спящих казахстанцев, поразила условную цель в степи. Официальная версия — "испытание".

И вроде есть межгосударственное соглашение, и вроде это не первый и не последний тест, и вроде все тихо-мирно, но не покидают тревожное чувство от того, что, во-первых, условная граница между "нападением" и "ненападением" стала настолько зыбкой, что в случае чего можно будет и не распознать "учение" от "не учения". Во-вторых, есть неприятный осадок от того, что не только полигон Казахстана "взят напрокат", а нечто большее — российская властная машина арендовала "эксклюзивное право" влиять на мозги граждан бывших подчиненных наций. Причем, несмотря на более чем четвертьвековой официальный развод с республиками, делает она это в фоновом режиме. Вообще, можно сказать, что вся история независимости бывшей советской семьи протекает на богатом событийном фоне России, а бывшие советские рядовые граждане вынуждены проживать жизнь за двоих — за себя, и за того, "Другого", который где-то там — то воюет с соседями, то борется за несправедливость, то мстит за обиженных.

Сразу после Крыма российская власть особо озаботилась "обелением" своих внешнеполитических действий и через внедрение своеобразно понимаемой "мягкой силы" клонировала бесчисленное множество политических шоу, занятых прославлением дел правящего класса. Причем жанр некоторых из них напоминает ядовитый сплав "посиделок у пионерского костра с патриотическими песнями" и "уличного мордобоя". Сценарии — тоже клонируются. В классическом случае берется одна из восточноевропейских стран или Украина, которая пытается очиститься от советского прошлого/российского влияния, на нее накладывается "призыв помнить подвиги дедов времен ВОВ", дальше единым лейтмотивом звучат лозунги "Заставим уважать" и "Война за русский мир". Представителей экспертного сообщества заранее делят на две группы. Так называемое "либеральное меньшинство" — все те, кто критикуют действия политического руководства России, и неважно, что зачастую это бывает конструктивно и по делу — загоняют в угол. "Подавляющее большинство" — все те, кто выступают за воссоздание в пределах СССР "большой евразийской семьи", а попросту новой Российской империи — побеждает в большинстве. Третьей точке зрения — места нет. Ведущий — за большинство. Все заканчивается констатацией того, что "Враг у ворот" и "Спасай Россию".

Все эти современные призывы о сохранении величия или памяти — построены на достижениях советского народа. Странно, что 26 лет прошло, а у России до сих пор "советское лицо". Печально, что Великая нация продолжает жить прошлым — Сталиным, войнами, танками, автоматами, памятниками... Кстати, на одной из таких передач кто-то сказал, что "Русский код — это Достоевский". Все правильно, но как раз Достоевский и призывал к обратному "не ненавидеть чужие народы за то, что они непохожи на нас, ...а другие национальности считать только за лимон", а напротив — к любви к человечеству. Но это — лирика. Мало кого интересует, что было по сути. Главное — вера в былую силу; в те времена, когда страну уважали, а еще лучше боялись; а еще точнее, когда вся страна боялась, неважно чего — власти, друг друга, самих себя или будущего. Отсюда, вывод о том, что у части российского общества есть определенный запрос на насилие — вот только непонятно, спущен ли такой запрос сверху или это реальное желание общества "идти спиной вперед".

На днях промелькнули новости о том, что общественность Татарстана и Башкортостана просит вернуть обязательное изучение татарского и башкирского в школах. Ничего удивительно-националистического в этом нет — эти, не менее Великие народы, также озабочены сохранением национального кода и языка. Но, только вот почему-то это не им решать. У кого сила, у того — правда?

Газиза Шаханова

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter