Опять мне придется пойти против основного потока оппозиционной мысли и утешает меня лишь воспоминание о собственной правоте во всех предыдущих. Так вот, мне очень нравится предложенный М.Б. Ходорковским через "Независимую газету" вариант ухода от путинизма через этап, который можно назвать "путинизм без Путина".
Другое дело, что сознательное разжигание паранойи у Путина и его ближайшего круга рассуждениями о неизбежной "боярской измене" тем же главой движения "Открытая Россия" я расцениваю как откровенную провокацию чисток в верхах. Приблизительно так же, как подброшенную Шелленбергом сталинской разведке дезинформацию о работе на Германию Тухачевского (я исхожу из того, что Ходорковский предавать участников реальной фронды бы не стал — из соображений и этических, и вполне рациональных, ровно по тем же соображениям, почему в Берлине ни за какие коврижки бы не сдали реального главу прогерманского антисталинского военного заговора).
Дело в том, что "путинизма без Путина" не бывает, точно так же как и "сталинизма без Сталина". "Сталинизм без Сталина" посыпался уже через год, и дальше советский режим в стратегической перспективе только деградировал.
Мы оставим любителям альтернативных исторический сценариев размышлять о том, что было бы лучше — относительно плавный путь распада режима от марта 1953-го до августа 1991-го — или всенародное антикоммунистическое восстание русских где-то в начале 60-х (я специально отметил протест русских — как ключевой в декоммунизации страны, потому что иной вариант был бы лишь хроникой попыток подавления неосталинистской властью в Москве каскада антирусских движений в союзных и автономных республиках и лишь сцементировал бы центральный режим, а не разрушил бы его).
Точно так же, как шло с весны 1953 года, пойдёт и после ухода Путина: первым делом открыто расколется окружение, и каждый полюс правящей номенклатурной верхушки поспешит обрести контрастную идеологическую окраску. И неизбежно одной из них станет "борьба за восстановление верховенства закона и демократических институтов", точно так же как один из сталинских диадохов неизбежно стал бы десталинизатором, а один из генсеков — буржуазным реформатором. И уже есть для "демократических путинистов" "мозговой трест" тов. Кудрина.
Манифестирование идеологической борьбы в сочетании со стремлением воспарившей душой олигархии отломить себе кусочек политики приведёт к формальному расколу партии власти на две-три конкурирующие партии истеблишмента, каждая из которых подтянет к себе и медиа. Таким образом, восстановится ситуация осени 1999 года с её яростной борьбой "Единства" (Березовский/Путин) с "Отечеством" (Гусинский/Примаков-Лужков).
Единственная разница в том, что на этот раз, видимо, партии-соперники не объединятся в единую партию* власти.
Уже ради этого распада ныне монопольно правящей неономерклатуры, освобождающей возможность для политической динамики, наверное, стоит гарантировать неприкосновенность фигур и значительной части состояний.
Тем более, что развернувшаяся политическая и экономическая динамика очень скоро лишит нынешних вершителей судеб их эксклюзивности. Вспомним, на много ли хватило финансового веса и политического влияния столпов партийно-советской номенклатуры, которые они выторговали себе за "слив" КПСС и СССР.
В случае даже временного успеха фракция "законников" немедленно реабилитирует юкосовцев и, добивая соперничающую фракцию, назовём её условно "геополитиков", с поклоном проведёт виндикацию** "Юганскнефтегаза". Таким образом, у реабилитированных (тут хочется придумать: экстренным ночным заседанием Президиума Верховного суда) Ходорковского и Невзлина будет ресурс для политических манёвров в "возрождённом Арканаре".
Путь к демократии от авторитарной деспотии бывает разный, но для гражданского общества он всегда — род военной кампании. Причём войны коалиционной и очень часто "осадной", позиционной. Эффектен героический штурм бастионов диктатуры и немедленное построение на их руинах свободного правового государства. Бастилия разрушена, на площади — танцплощадка. Но на соседней — гильотина.
У быстрого пути два значительных минуса — риск сорваться в силовую гражданскую конфронтацию и риск прихода к власти больных конспирологией радикалов и некомпетентных популистов***. Здесь необычайно важна роль уже сложившихся костяков партий и профсоюзов и мощный слой аполитичных, но компетентных управленцев, готовых лояльно сотрудничать с политиками в достаточно широком идеологическом диапазоне, как, например, это было в Российской империи в 1906 году и спустя 70 лет в Испанском королевстве, а в 1988-91 годах — в Восточной Европе, Латинской Америке и Южной и Юго-Восточной Азии.
О катастрофической цене некомпетентности преобразователей говорит очень часто приводимый мною пример. Для получения крестьянской поддержки Ленин принял эсеровский вариант аграрной реформы. Но его составляли в расчёте на рыночный социально-экономический контекст и хоть какую-то рыночную мотивацию хозяйственного поведения русских крестьян. Однако в безрыночных условиях Гражданской войны и почти столь же подчёркнутой безрыночности — из-за относительно сильной социальной защиты — в условиях НЭПа крестьянские домохозяйства сократили производство зерна до уровня насыщения личного потребления. От этого продразвёрстка 1918-21 годов и кризис НЭПа через 5 лет, вынудивший большевиков выбирать между уходом от власти в пользу крестьянской партии и силовой коллективизацией.
Я с ужасом представляю, что будет, если экономический популизм, например, в вопросе о де- и ренационализации уложит фондовый рынок и банковскую систему. И не потому, что вновь будет зарезан средний класс и неспекулятивный малый бизнес, но потому что будет волна банкротств предприятий, совсем исчезнут приличные лекарства для тяжелобольных и хроников, обвалятся остатки социалки…
Но теперь об "осаде". Уже 90 лет как известна теория "стратегии непрямых действий" ("непрямая стратегия") британского военного историка капитана Лиддел-Гарта, который основывался на старинных китайских стратегических доктринах. Её суть — стремиться не атаковать всеми силами на главном направлении, где сопротивление будет максимальным, а маневрами постараться дезориентировать противника, растащить его "собранный кулак", бить по коммуникациям, по флангам, заходить в тыл ("переворачивать фронт"). Так те, кто два десятилетия спустя был бы отнесён к сословию "системных либералов", будучи в душе рьяными рыночниками, антиимперцами и антикоммунистами, морочили группе Горбачёва голову, внушая, что хозрасчёт и элементы "ленинского НЭПа" укрепят советскую экономику, что десталинизация "обновит социализм", а новый союзный договор "укрепит Союз". При этом "ясно было и ежу", что: и малая толика рынка похоронит централизованное планирование (рассчитанное на выживание в борьбе с Западом), кроме многократно перелицованного сталинизма в советском строе нет ничего, и что любая попытка формализации отношений внутри квазирелигиозной мессианской империи вытаскивает наружу всю фальшь "союзности". Вот это и была грамотная "непрямая стратегия".
Западный путь к демократии — это века приучения к мысли, что за власть могут легально бороться партии сторонников императора (или короля, или князя) и партии сторонников Папы. Что есть теология (это как в Риме сказали, так "одобряем и поддерживаем"), а есть — философия, скромная "служанка теологии", которая по служаночному своему скудоумию всё к единственно правильному учению не пришла и поэтому ведут профессора в университетах своих совершенно не опасные для веры словесные баталии… Потом, что каждый может выбирать веру (раз для начала это позволили королям и князьям). Потом, что раз мы — простолюдины — платим налоги и содержим короля, дворян и церковь, то именно наши представители и должны принимать бюджет и утверждать министров, оным бюджетом распоряжающихся…
А дальше — идёт шлифовка. Почти полвека — от парижского июня 1848 года и чартистов Запад шёл к легализации концепции социального государства. А потом началась полувековая борьба с политической коррупцией. Западноевропейцам и японцам повезло — послевоенная эпоха дала возможность заново выстраивать политику, отодвинув скомпрометированные олигархические элиты. Англии и Западной Германии помог приход к власти ранее почти антисистемных левоцентристов (лейбористов и социал-демократов). А в США, несмотря на усилия Вильсона, обоих Рузвельтов, Кеннеди и Картера, процесс очень затянулся, хотя Уотергейт и позорная отставка Никсона решительно вскрыли нарыв.
Поэтому России — при плавном переходе к полноценной демократии — придется десятилетиями жить при демократии "фальшивой, продажной". Беда в том, что в России нет сильной демократической и антимилитаристской левой партии. Французская и итальянская компартии, формально клянясь в верности утопическим и даже вполне людоедским доктринам, например, "диктатуре пролетариата", создавали мощнейший противовес тому самому правящему десятилетия консервативному истеблишменту, который и создавал питательную среду для коррупции, в т.ч. политической****.
Тут важно понять, какой социальный слой станет источником рекрутирования нового госаппарата. В 1990-94 годах было огромное количество хорошо подготовленных советских технических интеллигентов, которые и смогли сформировать внушительный слой свободных (действующих в рыночной среде) предпринимателей, и занять позиции среди высшей бюрократии, а также занять места парламентариев и экспертов.
Сейчас независимых (т.е. не аффилированных с бюрократией, в т.ч. силовой) предпринимателей достаточно, чтобы сформировать новый — прорыночный и "проправовой" слой бюрократии. Точно так же достаточно квалифицированных юристов, преимущественно адвокатов и представителей по гражданским делам, чтобы заново воссоздать судебную систему, причём из тех, кто очень критически относится к следствию и прокуратуре, к устоявшимся практикам в нынешней судебной системе.
Поэтому возникнут ли новые вакансии в результате люстрации или просто "сухой чистки" — по итогам рассмотрения всех претензий на несправедливые судебные решения и коррупционные административные действия, кадрового кризиса не будет. Будет проблема избежать стремительного "перерождения" уже новых "чиновников от баррикад", но здесь помогают два фактора — контроль мобилизованной переменами общественности (назвать её гражданским обществом я бы не спешил) и периодическая ротация правящих партий, когда становится нормой, что вчерашний уличный оппозиционер — завтра уже важная фигура во фракции или замминистра, советник президента.
Депутинизация неизбежно начнётся с той точки, с которой он начался — с лета 1999 года. Только развилка будет развиваться в другую сторону. Две-три крупные партии, окружённые мелкими сателлитами, разделившие депутатов, экспертов, телеканалы и прессу, постепенно создадут нормальный европейский "право-левый" политический маятник.
Стремясь избежать нынешней ситуации "игры с нулевой суммой", когда партия (пусть и неформальная, например, один из бюрократических кланов или спецслужба или армия, включая ветеранов), поставившая своего ставленника на президентское место, получает всё, превращается в "партию власти", а все остальные принудительно маргинализируются, происходит эволюция в сторону парламентской республики, где создание коалиционных правительств, с премьером, имеющим большие полномочия, расширяет круг правящих сил.
И для того, чтобы получить более-менее нормальную демократию, нужно будет ждать ещё полвека. Страшной ежедневной борьбы с утаиванием злоупотреблений, с демагогией власть имущих, с угрозами, шантажом, возбуждением уголовных дел за рассекречивание правительственных документов, политическими убийствами. Всё, что так знакомо нам по американским, французским и итальянским политическим триллерам 60-80-х. Это и будет той самой непрямой стратегией борьбы с путинизмом (рыночным сталинизмом) во всех его изводах. Этот срок сократить не удастся. Но будет значительно легче, чем сейчас.
Во-первых, разоблачители ("разгребатели грязи", говоря американским сленгом 110-летней давности) не будут подвергаться стигматизации как антипатриоты.
Во-вторых, всегда будут СМИ и фракции, независимые эксперты, общественные неполитические движения, на которые можно будет опираться. И вот так — опасно, муторно и очень долго. Самое малое — два поколения. Не срываясь в истерику, что "ваша демократия ничего не может" и "нужна сильная рука"… И это только чтобы приблизиться к уровню нынешней восточной и южной Европы.
Вот что такое путь к демократии, начиная с модели "путинизм без Путина". Причём необходимо сказать, что чем больше будет при этом переходе брезгливого отшатывания от политической работы, отказа брать на себя бремя чиновничьей работы (и безо всяких коррупционных ништяков), тем больше всё будет затягиваться.
Есть только один способ мирно и надёжно победить коррупцию в макромасшабе — это создать критическую массу интеллигентов-идеалистов в бюрократической среде (на высших и средних уровнях) и среди профессиональных политиков.
При этом интеллигентские партии и общественные движения должны уметь входить в коалиции с более брутальными политическими силами (война с авторитаризмом и олигархией не просто "осадная", она коалиционная), но и удерживаться от проституирования.
В общем, всё сложно…
* Например, то, что за полвека до создания "Единой России" проделали в послевоенное время все "партии-соперники", которые были созданы и подкормлены американцами для вящего плюрализма в освобождённых странах, но тут же слившиеся полностью или в многолетние коалиции: Либералы и Демократы Японии, Христианские Демократы и Свободные Демократы Западной Германии, Христианские Демократы и Социалисты Италии.
** Возврат владельцу имущества, утраченного им в результате сделки или цепочки сделок, признанных судом ничтожными, например, как притворные.
*** Популизм я определяю как "магическую политику" — искреннюю веру и самого деятеля, и его сторонников, что сложнейшие вопросы могут быть решены как по мановению волшебной палочки. Вот, например, Трамп.
**** Политическая коррупция в моём понимании — это: а) злоупотребление властью в интересах всей властной корпорации или одного из её кланов, б) превращение элиты в монопольно правящую корпорацию, в которой различные социальные функции (депутат, министр, судья, адвокат) подменены исполнением социальных ролей.
