"Предварительно установлено, что с 2014 года на территории города Ялта гражданин Джепаров умышленно участвовал в деятельности местной ячейки террористической организации "Хизб-ут Тахрир Аль Ислами" (организация запрещена на территории РФ)", — название грозной структуры следователь произносит с явной запинкой, читая по слогам.
Далее представитель ФСБ утверждает, что, являясь членом этой ячейки, Джепаров участвовал в конспиративных собраниях этой ячейки, изучал идеологию террористической организации, вырабатывал и корректировал дальнейшие планы деятельности ячейки, а также "осуществлял скрытно антироссийскую и антиконституционную деятельность в виде пропагандистской деятельности среди населения".
Сам Джепаров в толстой спортивной пайте ошалело смотрит перед собой и впечатление пропагандиста, ловко сумевшего два года вести антироссийскую пропаганду среди населения, ну никак не производит. А следователь тем временем подчеркивает, что ввиду особой роли, которую занимал двадцатипятилетний Джепаров в организации, оставаясь на свободе, он продолжит вести преступную деятельность.
Собираться в сторожке — терроризм
Наступает очередь высказывать мнение защитнику. Это пожилая женщина, одного взгляда на которую достаточно, чтобы понять — она представлена государством и вынужденно отбывает трудовую повинность. Ни с родственниками, ни с подсудимым адвокат за все время до начала процесса и на всем его протяжении не общалась и никакого интереса к самому делу не проявляла. Выступление оказалось стандартным и казенным.
"Исходя из позиций защиты, учитывая все данные о моем подзащитном… Во-первых, то, что он гражданин России, имеет постоянное место жительства в городе Ялта, женат, имеет семью, престарелую мать, считаю возможным избрать меру пресечения в виде домашнего ареста".
После этого встает подозреваемый — он явно не знает, что говорить. Возникает неловкая пауза и адвокат впервые что-то шепчет ему. После этого Джепаров кратко заявляет: "Вот как адвокат сказал, я бы, конечно, хотел домашний арест. Мне некуда бежать, избегать этого наказания, еще что-то. У меня жена, ребенок, мать с сахарным диабетом. И угрожать, как сказал прокурор, там кому-то я не собираюсь, я этих личностей, не в курсе, не знаю…"
Прокурор неожиданно эмоционально решил возразить против домашнего ареста, в качестве аргумента используя конституционное право подозреваемого не давать показания против себя. Правда, обвинителем это было истолковано исключительно как нежелание сотрудничать со следствием и давать показания относительно своей роли в этом преступлении.
Кстати, о "преступлении" прокурор тоже на эмоциях проговорился. "Преступление было совершено, а именно собрание данных участников, происходило на территории общеобразовательной школы, в сторожке. Учитывая, что все участники не установлены, домашний арест не исключает возможности общения…". По каким признакам прокурор определил, что само по себе собрание в сторожке, каким бы оно ни было конспиративным, является преступлением, на суде не сообщалось. Тайна следствия, наверное.
Кому слезы, кому смех
Пока судья отправилась сама с собой совещаться о судьбе Джепарова на ближайшие два месяца, жена и сестра подозреваемого наконец-то получили возможность с ним пообщаться. Ну, то есть больше, конечно жестами и сдавленным шепотом, но все равно следователю ФСБ это не понравилось. Он потребовал от одного из конвоиров встать прямо возле решетки, чтобы Джепаров "не жестикулировал".
Тем временем сестра Джепарова стала рассказывать остальным, что, оказывается, со вчерашнего утра ее брата ни разу не кормили, и вот уже более полутора суток он ничего не ел. Услышав это снова принялась плакать его супруга, а также родственники второго из задержанных Рефата Алимова. Следователь на пару с прокурором как раз в это время громко рассмеялись, увидев что-то забавное в смартфоне эфэсбэшника.
Эта иррациональность — смех на фоне рыдающих родственников, решеток и конвоиров в глухих балаклавах, один из которых не убирает руку от кобуры с пистолетом, видимо, произвели какой-то перелом в сознании присутствующих, которые как-то разом перестали всего бояться. Мать Алимова "накинулась" на следователя с упреками: "У вас дети у самого есть? Почему наших детей голодом морят?" Но представитель грозного ведомства только вальяжно отмахнулся, пробурчав что-то типа "должны были покормить".
Такое объяснение присутствующих явно не устроило, раздалось уже несколько возмущенных голосов. Но тут за коллегу заступился прокурор, который заявил, что за питание подозреваемых ни он, ни следователь не отвечают. И в конце глумливо добавил: "Ничего страшного, мы тоже еще не обедали".
Люди вы или нет?
Конец дискуссии положила судья, которая тихо, и показалось, даже стыдливо, зачитала приговор, согласно которому Киевский районный суд Симферополя отправил Арсена Джепарова на два месяца в следственный изолятор.
Пока оформляли копию решения для подозреваемого, мать второго парня, по всей видимости, начала впадать в истерику. "Ну где это видано, чтоб молодых ребят за решетку сажали просто так? Не пьют, не курят, наркотиками не балуются, работают. За что с ними так? Ну какие они террористы — дети еще совсем! А они их даже не покормили ни разу за это время!"
В этот момент к группе молодежи, по всей видимости, друзей подозреваемых, подошел судебный пристав и попросил не снимать ничего на телефоны. Тоже показалось, просил как-то не особо настойчиво, даже стыдливо пряча глаза. Может и показалось, но в дальнейшем его запрет восприняли всерьез далеко не все из присутствующих, при этом никому повторно он замечания не сделал.
Тем временем началось слушание по второму подозреваемому. Рефат Алимов, тоже двадцать пять лет, тоже из Краснокаменки, не женат, не судим, работает торговым представителем. Точно так же был обвинен по бумажке в том, что участвовал в деятельности террористической организации. Точно так же следователь запнулся и по слогам прочитал название этой организации.
А потом точно так же назначенный адвокат со вздохом коротко выступил с возражением против идеи оставить Алимова под стражей, отметив, что во время обыска у него нашли запрещенную литературу, но брать под стражу только за литературу — это несправедливо. Именно поэтому он предложил избрать своему подзащитному меру пресечения в виде домашнего ареста. Сам Алимов его в этом косноязычно поддержал: "Да, у меня была литература, но я никого не агитировал, никому ничего не рассказывал, ничего не передавал. Я работал, уходил утром на работу и вечером — домой. И больше ничего такого я не делал".
Заслушав все стороны, судья снова отправилась совещаться сама с собой, а мать Алимова опять насела на следователя: "По какому праву вы говорите, что у него нет противопоказаний по здоровью? Вы у меня спросили? У него камни в почках, как он там будет сидеть — ему по здоровью нельзя! Люди вы или нет?" Представитель спецслужбы огрызался вяло, мол, если что-то не устраивает — жалуйтесь.
Тут оживилась сестра Арсена Джепарова и пообещала, что обжалует их действия во время обыска, когда автоматчики выломали калитку во двор. Ее поддержала и заплаканная мать Алимова, возмущенная тем, что по адресу регистрации дверь варварским образом выломали, хотя могли просто попросить ключ. Она же припомнила, что не расписалась в протоколе обыска и не смогла вызвать адвоката, потому что все мобильные телефоны были "заглушены".
ФСБшник откровенно рассмеялся и самодовольно заявил: "Это не мы! Просто такое совпадение! Абсолютно случайное!". Прокурор его шутку оценил и оба весело рассмеялись. Между тем матери Алимова было не до смеха — она вспомнила, что сына с прошлого утра не кормили и стала осаждать всех правоохранителей, включая конвой в балаклавах просьбой разрешить ей покормить ребенка.
Прокурор опешил и рявкнул, что суд — не столовая, а обезумевшая от горя мать еще долго не сдавалась, умоляя разрешить покормить его не тут, так на улице, не на улице, так "в машине этой вашей с решетками". Успокоилась и как-то вся закаменела она, только когда снова вошла судья.
Рефата Алимова также было решено оставить под стражей сроком на два месяца. Заседание окончилось. Проходя мимо решетки, где, скрючившись, продолжал сидеть арестант, бородатый крепыш в вязанной шапочке для намаза громко сказал: "Да укрепит Аллах твои стопы!". И опять показалось, что и судье, и приставу, и даже конвоирам в балаклавах стало стыдно за этот жуткий спектакль, разыгранный под видом судебного процесса.
Николай Пикин
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
