Уточню формулировки. Алексей Навальный, конечно же, не какое-то отдельное явление. Насколько бы значительным или незначительным оно нам казалось.
Алексей Навальный — это всего лишь риска на шкале пикирования в пропасть, показывающая стадию распада общества.
Создала его, как ни странно, либеральная общественность. Поднятая волной протеста на сцены митингов, она оказалась совершенно не способна действовать самостоятельно — или даже просто действовать — и в очередной раз вернулась к тому же занятию, к которому и возвращается последние двадцать лет: поиску себе лидера. И нашла его в лице рвущегося к вершинам молодого амбициозного парня. Став самозабвенно поклоняться — не Навальному, упаси боже, сам Алексей как личность либеральную интеллигенцию интересует ровно настолько же, насколько либеральная интеллигенция интересует Навального, то есть никак — а этому своему новому выбору. Восторгаясь не Навальным, а собой — посредством этого своего выбора.
Я, к слову, вообще не понимаю, почему Алексея то и дело называют "селф-мейд мен". Алексей — Альбац-мейд мен. На новый уровень его вывело "Эхо" и только "Эхо" (такое, кстати, не прощают).
Отсюда и этот снобизм и это хамство, воспринимаемое не как наезд на лидера, а как наезд на себя лично.
Но академика Сахарова не вышло, и мы имеем то, что имеем — националистическую риторику, преференции из рук врага, абсолютную нетерпимость к неверующим в правильность выбора, стилистику на уровне "Муждабаев по прозванию Айдер" и списки расчехлившихся врагов.
И Навальный здесь не при чем. Общество до этого уровня поведения докатилось само. Без чьей бы то ни было помощи.
Впрочем, все не настолько плохо. Пена на губах проходит, а факты остаются фактами — Алексей Навальный является выразителем позиции восьми (на деле пяти-шести) процентов москвичей. То есть эта риторика, несмотря на массированное насаждение, москвичами в большинстве своем принята не была, главные струны не затронула, а кого-то и, напротив, отторгла.
Но все это, возвращаясь к началу, по настоящему не имеет никакого значения, и будет забыто довольно скоро, потому что это всего лишь очередная площадка на обрыве, которая не замедлили а отвлекла от падения тем, что о ней можно поговорить, а хроника пикирующей в пропасть страны продолжается, и люди, которые придут после, наворотят такого, что все наши сегодняшние страсти станут совсем незначительными, если мы, конечно, не сможем остановить это пикирование — и прежде всего в своей голове.
Времени то, на самом деле, осталось не так уж много.
! Орфография и стилистика автора сохранены
