Ключевая проблема – "демократы и власть". На сей счет уже не первый месяц как публично, так и непублично высказываются прямо противоположные точки зрения. Одна заключается в том, что демократы должны идти на контакты с властью и вести с ней диалог во всех возможных формах - как бы они к ней при этом ни относились. Другая заключается в том, что никакой диалог невозможен, а возможно только уличное, протестное давление – до капитуляции режима. При этом сторонники первой точки зрения объявляют сторонников второй точки зрения "маргиналами" и "уличными революционерами", которым, мол, только бы по улицам побегать, пошуметь и с милицией подраться. А те, в свою очередь, объявляют их "соглашателями" и "коллаборационистами", идущими на сговор с "кровавым режимом".
Полагаю, что неправы в своих обвинениях и те, и другие. И диалог с авторитарно-полицейской властью – не сговор и не "предательство", и уличный протест – не бессмысленная беготня и не "партизанщина". Нужно использовать и то, и другое. И помнить при этом одну простую вещь: демократические партии и движения существуют для того, чтобы объединить усилия своих членов и сделать жизнь в стране лучше, чем она есть.
Если этому хоть в какой-то мере способствует диалог с властью – его надо вести. Разве не вели питерские демократы весной 2005 года этот диалог с питерским губернатором Валентиной Матвиенко? Вели, и еще как. Вели бы и дальше, но власть отказалась от этого диалога. Разве не вела этот диалог – причем, постоянно – демократическая оппозиция, когда имела депутатов в питерском Законодательном Собрании или в Госдуме? Вела, стремясь провести свои решения или скорректировать чужие. Подозревал ли оппозиционеров при этом кто-то в "сговоре" или стремлении выхлопотать себе должности? Обвинял ли их в "соглашательстве"? Да нет, не помню такого…
Речь-то о другом: вести диалог с властью надо, отстаивая свою позицию и не отказываясь от своих принципов. И это вовсе не является "соглашательством" или "сотрудничеством" – не надо смешивать (часто сознательно, для красного словца) понятия, интерпретируя контакты оппозиционеров с властью как "коллаборационизм" и готовность пойти на принципиальные уступки ради личной выгоды.
С другой стороны, если изменениям к лучшему способствуют уличные акции, митинги, шествия, пикеты, любые другие формы протеста – эти акции совершенно необходимы. Если в результате этих акций, как это было во время той же "монетизации", власть вынуждена идти на уступки, увеличивать компенсации для ветеранов, вводить льготные карточки на проезд – кто рискнет назвать участников этих акций "маргиналами"? "Уплотнительная застройка", уничтожение зеленых зон, разрушение исторического центра в Петербурге и в Москве постоянно рождают "болевые точки" и постоянно подпитывают энергией уличный протест граждан. Кто может кинуть камень в тех, кто выходит на улицы, будучи возмущен нарушением своих прав?
Точного ответа на вопрос: что безусловно лучше, а что безусловно хуже из двух указанных стратегий поведения оппозиции - не существует. Потому что нет универсального рецепта: все определяется ситуацией, интуицией и чувством личной ответственности политиков. Именно это чувство должно подсказать, до какого предела еще можно вести диалог, а до какого – нельзя, когда есть смысл звать людей на улицы, а когда это будет бессмысленной "подставой" под полицейские дубинки.
Зато существует совершенно точный ответ на другой вопрос, и его блистательно дал Дмитрий Фурман в "Независимой газете" 28 марта. Подписываюсь обеими руками.
"Представление о моральной ущербности компромиссных либералов и моральной чистоте революционеров, диссидентов и нынешних неодиссидентов – совершенно ложно. Отказ от компромисса с властью очень часто служит своего рода моральной индульгенцией, и мирки "бескомпромиссных" превращаются в клоаки. Если щедринские либералы вызывают смех (и сочувствие), то ведь бесы Достоевского вызывают страх. И достаточно прочесть мемуары Вадима Белоцерковского, чтобы ужаснуться нравам мирка диссидентской эмиграции с его доносами, подсиживанием, интригами и бесконечными обвинениями друг друга в тайном сотрудничестве с КГБ, нравам, по-моему, худшим, чем нравы какого-нибудь советского НИИ, состоявшего сплошь из либералов "применительно к подлости".
Но звучит то из одних уст, то из других, то из третьих, четвертых, пятых одно и то же: никаких компромиссов! Диалог с авторитарным режимом невозможен – это соглашательство, предательство и так далее. Доходит даже до совершенно недопустимых, на мой взгляд, и оскорбительных интерпретаций.
Цитирую обозревателя Каспаров.Ru Юрия Гладыша: мол, "сперва Григорий Явлинский нелицеприятно отозвался о деятельности внесистемной оппозиции. Затем уже бюро "Яблока" от имени всей партии предупредило "раскольников" (имеются в виду питерские "яблочники", участвующие в конференции 5 апреля) о грядущем исключении… Руководство "самой демократической" из всех разрешенных партий лишний раз подтвердило худшие опасения по поводу своего дрейфа в направлении курса на соглашательство с любым режимом и на любых условиях. Ни о какой политической борьбе в этих условиях речи, конечно, не идет – только о собственном выживании".
Не разделяю нелицеприятного отношения Явлинского к "несистемной оппозиции", о чем не раз ему говорил, но это его право! Кстати, может быть, лидеры этой оппозиции относятся к Явлинскому более "лицеприятно"? Почитайте статьи Эдуарда Лимонова: да в них имя Явлинского почти не употребляется иначе, как в сочетании с оскорбительными эпитетами или намеками! Обратного, заметим, не припомню: до ответных оскорблений Явлинский ни разу не опускался.
Во-вторых, никакое бюро никого о "грядущем исключении" не предупреждало – на его заседании 28 марта этот вопрос вообще не рассматривался. Мнение пресс-секретаря "Яблока" Евгении Диллендорф, процитированное в СМИ, – не решение бюро. А в-третьих, какое все это имеет отношение к "дрейфу в направлении курса на соглашательство с любым режимом и на любых условиях"? Или каждый, кто скептически настроен в отношении "несистемной оппозиции", это соглашатель, готовый на "любые условия"? И чьи это "худшие опасения" подтвердились? На чем они основаны – на домыслах автора статьи?
Вот что говорил Явлинский на заседании бюро 28 марта: "Чтобы влиять на то, что происходит в стране, необходимо иметь содержательную, проработанную, профессиональную позицию по всем ключевым вопросам и использовать все формы работы для ее практической реализации. Для этого нужен диалог с авторитарной властью, во всех допустимых политических формах. Контакты с властью возможны только с позиций политической и профессиональной независимости. Это, безусловно, не только не исключает, но предполагает абсолютно честную оценку ситуации в стране и жесткий протест против произвола, несправедливости, нарушений прав человека".
И где здесь "дрейф в направлении курса на соглашательство" (кто знает морские термины – советую вдуматься в абсурдность формулировки)? Хотел бы Явлинский быть "соглашателем" и делать карьеру, заботясь о "собственном выживании" – уже давно занимал бы тот или иной высокий правительственный пост, ни за что толком не отвечая. Но он не соглашался – потому что то, что ему предлагалось делать, не соответствовало его убеждениям. И за это его нещадно в былые годы критиковали некоторые из тех, кто сегодня упрекает в "соглашательстве": мол, "не хочет брать на себя ответственность"! Интересно, кто из тех, кто был в правительстве, хоть раз за что-нибудь ответил? Может быть, Анатолий Чубайс?
Одна вещь абсолютно необходима демократам, если они хотят вернуть доверие общества и прежнее влияние на него: перестать "мочить" друг друга, выдавать домыслы за реальность, а подозрения – за факты. И тысячу раз прав Виктор Шейнис, который считает, что конференция 5 апреля обязательно должна принять заявление об отказе ее участников от "публичной недружественной полемики, взаимных обвинений и оскорблений".
Если этого не произойдет – на любых демократических проектах можно будет поставить крест. Как и на перспективах восстановления демократии в стране – по крайней мере, на ближайшие годы.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
